Девушка лучшего друга

Истошный вопль Кирилла пугает прохожих, вынуждая женщину преклонного возраста в темно-фиолетовом плаще крепче прижать к себе сумку, молодую мамашу с коляской обойти нас десятой дорогой, задумавшуюся школьницу с книгой в руках – отшатнуться.

Ноздри Шилова широко раздуваются, зрачок расширяется и стремительно сливается с радужкой, и я должна испытать хоть какие-то эмоции от того, как сильно его колошматит, но в груди ничего не екает. Там выжженная пустыня, вечная мерзлота и достигший апогея пофигизм.

– Ничего.

Я равнодушно пожимаю плечами и полосую зубами по нижней губе, потому что в мозгу снова возникает уродский снимок Громова и его новой пассии. И я готова грызть землю или биться лбом о стену, лишь бы вытравить эти ядовитые картинки из своего сознания к чертям.

– Хватит уже по нему убиваться, Слава. Выходи за меня. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Пальцы Кирилла бережно порхают по моим щекам, и я, наконец-то, фокусирую на нем свой шальной сумасшедший взгляд. Абсолютно абсурдное предложение, на которое я совершенно точно должна ответить «нет».

– Хорошо.

Мое внезапное согласие обрушивается на бедного Шилова, как чудовищной силы цунами, и он долго моргает, явно считая, что ослышался. Потом издает невообразимый клич, который, судя по всему, обозначает радость, и сгребает мое безвольное туловище в охапку. Взъерошивает мои волосы, широко улыбается и начинает что-то вещать о предстоящей свадьбе и списке гостей, только я ни единого слова не могу разобрать.

В носу стоит запах соленого океанского ветра…

Глава 28

Слава

– Посмотри, какое оно замечательное!

Мама опускается на молочно-белый кожаный диван рядом со мной и кладет мне на колени каталог свадебных платьев, раскрытый на третьей странице. От ажиотажа, который она явно испытывает, трясутся ее сбрызнутые лаком локоны, подрагивают тонкие пальцы с аккуратным французским маникюром и качаются в такт длинные сережки из белого золота, напоминающие дождь.

Мама то и дело поглаживает меня по спине, поправляет рассыпавшиеся по моим плечам волосы и проявляет столько несвойственной ей заботы, что мне хочется отсесть от нее подальше и поинтересоваться, почему она раньше не проявляла подобных наполненных теплотой чувств.

Все просто. Раньше я не встречалась с Кириллом, не желала даже рассматривать его кандидатуру в качестве жениха и уж точно не собиралась за него замуж.

– Да. Неплохое.

Я рассеянно соглашаюсь и без должного интереса изучаю снежно-белый наряд с расшитым сотнями блестящих страз корсетом и пышной многослойной юбкой, где с легкостью можно спрятать шатер цирка, табор цыган и небольшой палаточный кемпинг.

– Дочка, это просто замечательно! Я так рада за вас с Кирюшей! – продолжает причитать мама и, кажется, не замечает, что от ее поздравлений ни один мускул не дергается на моем лице.

Не пускается вскачь настрадавшееся сердце, не потеют от волнения ладошки, не выполняет сложных кульбитов желудок.

– Завтра после пилатеса мы встретимся с Леночкой и выберем для вас ресторан. Не благодари!

Мама игнорирует мой начинающий дергаться от такого количества елея глаз и ласково треплет меня по щеке, отчего раздражение бурной лавой растекается по венам. Когда мы последний раз были у нее в гостях с Тимуром, она и близко не была такой дружелюбной.

А сейчас, судя по всему, сбывается ее давнишняя мечта. Две достаточно влиятельные семьи собираются объединить капиталы, поженить детей и с энтузиазмом ждать внуков. Только вот у меня от одной мысли о первой брачной ночи стремительно холодеют внутренности, покрываясь мерзкой изморосью, а в горле разбухает огромный колючий ком, словно туда запихнули ощетинившегося ежа.

Пожалуй, я поторопилась принять заставшее меня врасплох предложение Шилова.

– Здравствуйте, мама.

Раздается бойкое у меня за спиной, и я подпрыгиваю от подобострастных интонаций в голосе Шилова и от представляющегося диким и совершенно неуместным обращения.

Он называет пока еще даже не тещу мамой, обзавелся комплектом ключей от квартиры моих родителей и даже собственными домашними тапочками. Стесняюсь спросить, куда продвинется его наглость после свадьбы?

– Это вам.

Никто из присутствующих в упор не видит охватившего меня недоумения, Кирилл вручает один из двух огромных букетов кирпично-оранжевых роз маме, а она целует его в висок. И эта картина выглядит до того идиллической, что мне хочется под шумок смыться отсюда, учитывая, что вряд ли кто-то вообще заметит мое исчезновение.

Отец по вошедшему в привычку обыкновению задерживается в офисе, и мы втроем рассаживаемся за стол. Мой аппетит болтается на уровне отметки минус бесконечность, зато Шилов ест за двоих и нахваливает сливочную пасту с морепродуктами. Мама же стесняется признаться ему в том, что не имеет никакого отношения к кулинарному шедевру, который привез упакованный в ярко-зеленую форму курьер.

– Я тоже люблю кухню «Астерии» после того, как они сменили повара.