Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 2

Но дело даже не в этом: тот молодой, талантливый, безумно харизматичный парень теперь валяется под диваном и обливает весь свет грязью, поносит всех и вся… А теперь хватает ближайшую бутылку, неожиданно ловко отбивает у нее о косяк стола дно и грозит покалечить меня, если тут же не уберусь. В ход идет все, что попадается под руку. Дмитрий понимает, что не может подняться, поэтому обезумев от слабости, ползет в направлении меня.

Могу ли я оставить его в этом состоянии? Или уйти, не будить лихо (которое уже, правда, по-видимому, проснулось)?

Не могу оставить. Прикидываю, сколько шагов до лестницы, делаю вид, что ухожу, а сама рывком огибаю футболиста, буквально взлетаю по лестнице и прячусь за перилами вверху.

Березин еще немного буйствует, обещает порезать себе вены, если не спущусь. Слежу за ним через просвет: пока прямой опасности его здоровью не наблюдаю. Наконец, измученный, он откинул бутылку и затих, уткнувшись носом в растерзанную подушку.

Я подождала некоторое время, чтобы убедиться: клиент спит. Потом осторожно спустилась, стараясь не шуметь. Отодвинула от Березина мусор, накинула на него плед, чудом уцелевший в погроме. Выключила свет. Внизу, как оказалось, была еще кухня, совмещенная одним углом с гостиной, спортзал, ванные комнаты. Наверху ― две спальни. Я очень устала и не постеснялась прилечь в одной из них. Все равно они пока хозяину не нужны. Поставила будильник. Завтра будет длинный день.

Утро началось неожиданно рано для нерабочего дня (хотя чего там ― я же на работе!). Мои глаза самопроизвольно открылись, когда за окном еще светало. Было около шести. Я привыкла вставать в это время, и мой организм поднял меня против моего желания. А тут еще через открытую дверь стали доноситься шорохи снизу.

Осторожно, наступая на носочки, пробралась к своему наблюдательному пункту между перилами. Дмитрий проснулся. Видимо, ему было худо. Нехорошо так говорить, но оно даже к лучшему: нечего спортсмену его класса и таланта привыкать к стакану.

Парень держался руками за голову, пытался привстать, подтягивая за телом ноги, пока не уперся спиной в сидение. Затем, ухватившись рукой за край, он подтянулся и кое-как взобрался на диван. Дмитрий мотал головой, погладывал по сторонам, морщил лоб: пытался вспомнить, не приснилось ли ему вчерашнее. Я пока не выходила из засады: надо убедиться, но Березин в здравом уме и не причинит вреда себе или мне.

Между тем, футболист, сильно вытянувшись, добрался пальцами до инвалидного кресла, повернул его под 90 градусов и аккуратно переместился туда. Очевидно, делает это не в первый раз. Потом, чертыхаясь, поехал в сторону, где находились ванные комнаты.

Надо было спуститься и помочь? Я так не думаю. Есть личное пространство, в которое лучше не проникать, если не хочешь раздавить человека. И физическая, и психологическая нагота для любого ― страшнейшие из несчастий. Проще говоря, как-то он эти два-три дня управлялся и сейчас управится.

Убедившись, что он уехал, первым делом прячу в карман его сотовый телефон и выключаю его. Потом принимаюсь шарить по кухне в поисках мусорных пакетов. Собираю туда бутылки. Недопитые выливаю и выбрасываю, не начатые помещаю в самый высокий шкаф. Нахожу совок и принимаюсь собирать осколки. За этим занятием меня застает Дмитрий. Он морщится, трет глаза, даже щиплет себя за руку, потом понимает: я действительно здесь.

– Почему ты еще здесь? Я же сказал, чтоб убиралась к черту! Это мой дом, в конце концов!

– Хорошо, только уберусь немного.

– Я не давал объявление. Уборщицы мне не нужны!

– Так я и не для наведения чистоты. Компромат с глаз уберу, и хватит, дальше сами разбирайтесь, не зря же приехала.

– Какой еще компромат, что такое говоришь, кому он теперь нужен?

– Нашему президенту. У вас же кто-то убирается, кто-то следит за домом, судя по цветам? Так вот, никто из ваших друзей не знает это место, а Кротов знает. У вас как раз несколько дней не убирались. Значит, скоро придут. Увидят, чем вы тут занимаетесь, доложат, куда следует. Эта информация вряд ли вас представит в выгодном свете перед возможными будущими работодателями.

Дмитрий пытался переварить информацию. Он, будто подвисший компьютер, медленно приходил в себя. Наконец, выдал:

– А какая теперь разница?

– Если вы считаете, что никакой… Я так не думаю. Это может повредить вашему имиджу.

Во время разговора я не переставала собирать «провокационный» мусор.

– Какому, к черту, имиджу??? Хватит издеваться!

– Имиджу одного из самых талантливых отечественных футболистов. Или вы уже забыли, кто вы?

Дмитрий зло усмехнулся, развернулся и покатил в сторону веранды. Оставшись одна, я утроила свои усилия. Разве можно в такой нездоровой среде поправить свое здоровье? Как говорят у нас в психологии, внешнее переходит во внутреннее. Поэтому работаю еще усерднее.