Девушка не нашего круга

Друзья из бюро спецтехмероприятий, слушающие в постоянном режиме гражданина Утяцкого из станицы Запорожской, дали нам наводку: сегодня ночью возможен его контакт с перекупщиком краденных машин с Кавказа. Перехваченный разговор был коротким и, несмотря на то что разбойники шифровались, легко читался – слишком незатейливый злоумышленники применяли код.

– Что, «яблочки» у тебя созрели? – спрашивал в трубке голос с гортанным акцентом.

– Есть кое-что, – отвечал гражданин Утяцкий, владелец гаража, находящийся в разработке.

– Тогда подъеду.

– Когда ждать?

– Сегодня.

– Во сколько?

– Как обычно буду. Жди.

И хоть не ясным оставалось, что означает в понимании подельников, «буду, как обычно», мы вместе с «тяжелыми» [24] выдвинулись к станице Запорожской.

Гражданин Утяцкий находился к тому моменту под плотным НН [25]. Он сидел дома, в своей двухподъездной шестнадцатиквартирной муниципальной двухэтажке из силикатного кирпича.

Гаражные боксы располагались от его дома на расстоянии метров четырехсот.

Все у них тут, у станичников, близко.

Мы вместе с собровцами расположились в своем неприметном штабном фургоне неподалеку от гаражей биофабрики. Кто дремал, кто гонял подобие тетриса на телефоне или пасьянс раскладывал. Естественно, телефоны у всех были переведены в авиарежим, а то и вовсе выключены – радиомолчание.

Время шло, и мы могли так и ночь напролет просидеть и ничего не дождаться. Засада, мать ее.

Где-то в начале третьего от «Сергея Николаевича» [26] поступил доклад:

– Первый выходит из квартиры.

И все зашевелились, стали просыпаться. И впрямь, куда-то собираться посреди глухой осенней ночи можно только по преступному делу. Конечно, имелась слабая, но вероятность, что гражданин отправляется за добавкой, но он, как мы знали, с вечера не пил. Во всяком случае, ничем предварительно не затоваривался – иначе «наружка» сообщила бы.

– Первый следует к «гнезду».

«Гнездом» мы немудряще законспирировали его гаражный бокс.

Наблюдатель – тот, что с биноклем, – подтверждал через паузы:

– Первый вошел на территорию. Проверяется. Открыл ворота «гнезда». Вошел внутрь. Ворота закрыл изнутри, возможно, запер.

И опять шло время, однако ничего не происходило.

Во время разработки там, внутри, в гаражном боксе гражданина Утяцкого, скрытно побывал сотрудник полиции. И обнаружил «Ауди» Q7 пятилетней давности. Номера двигателя и кузова оказались затерты.

По внешним приметам (черная; на правом крыле вмятина) вычислили: предположительно транспортное средство числится в угоне. Позавчера «Ауди» той же модели умыкнули со стоянки в краевом центре – однако никаких женщин по ходу дела не появлялось, никакой пьянки, никакого кропелина.

Неужели я ошибся? И мое – или, точнее, майора-участкового Жерехова из станицы Красивой – предположение не сработает? И мои деффки к гражданину Утяцкому и его бизнесу отношения не имеют? Или Утяцкий такой многостаночник и на него работают сразу несколько бригад угонщиков? Сестры Баскаковы в том числе?

Ну, ничего, скоро узнаем. Ждать осталось недолго.

Если, конечно, ничего не сорвется. И «кавказский акцент» прибудет, как обещал. И мы насчет «яблочек» его правильно поняли.

В ожидании прошло еще минут сорок. Наконец к въезду в гаражи подкатил черный джип «Гелендваген» с номерами одной из кавказских республик. Не останавливаясь, подъехал к самому боксу, внутри которого ждал покупателя наш гражданин Утяцкий. Из джипа, с переднего пассажирского сиденья, выгрузился внушительный кавказец. Из задней двери вышел второй. Оба нырнули внутрь гаража.

Еще один объект остался сидеть в машине – шофер. Движок заглушил.

Наш сотрудник, второго дня тайно посещавший «гнездо», замаскировал там камеру скрытого наблюдения. Благодаря ей мы теперь видели и слышали, что происходит внутри.

– Ну, показывай свои «яблочки», – приказал кавказец.

– Смотри, – Утяцкий указал на джип, – хорошая тачка, всего пятьдесят тысяч пробег, наверное трехлетка.

– Скока хочешь за нее?

– Тридцать.

– Нет. Восемнадцать.

– Но, Магомет, я без штанов останусь, сам знаешь. Своим людям я должен заплатить? Я им больше дал, чем восемнадцать, всем святым клянусь, в убытке останусь.

– Ладно. Двадцать.

– Хотя бы двадцать семь дай, Магомет, очень тебя прошу.

– Ладно. Двадцать две.

– Без ножа режешь! Но по рукам.

– Давай, расплатись. – Короткий кивок в сторону сопровождающего, который тем временем придирчиво, с фонариком, осматривал авто. Нашел вмятину на крыле, что-то гортанно доложил главному на своем языке.

– Битая она у тебя. Еще тысячу снимаю.

– Побойся бога, я эту вмятину тебе за сто зеленых отрихтую!

– Некогда, чтобы ты мне тут рихтовал. Так и быть, Исмаил, выдай ему двадцать одну и пятьсот.

Исмаил беспрекословно открыл борсетку и вытащил оттуда стопку долларов. Характерно, что он не пересчитывал их – или определял количество банкнот на глаз, или кавказцы заранее знали, какую сумму заплатят за «яблочки», и подготовили купюры.

– Работаем, – коротко скомандовал по рации руководитель нашей операции.