Девушка не нашего круга

– Че делать-то будем, крошка? – даже сочувственно вопросил Подгребцов.

– Я отдам, – безнадежно пробормотала девушка. – Макс вернется, и мы все отдадим.

– О, то ли вернется, то ли не вернется, а скорее не вернется – я тебе что, петрушка – ждать и надеяться? Не-ет… – Михаил Николаевич сделал театральную паузу. – Товар я твой, конечно, в счет долга заберу. Но счетчик-то тикает. Проценты растут. И вот в счет процентов ты, крошка, отдашь нам самое дорогое, что у тебя есть. И это не честь девичья – откуда у тебя ей, чести девичьей, взяться на девятом-то месяце! – Подгребцов заржал, сам довольный собственной шуткой. Наташа молчала.

– НО! – кредитор воздел два пальца в бандитскую козу-дерезу, сверкнул перстень с бриллиантом. – Есть ведь у тебя сейчас кое-что, чем можно умело распорядиться. – И бандит указал перстом на ее живот.

* * *

Наши дни

В ресторанчике молодым накрыли пусть в небольшом, но отдельном зале. И хоть явились неожиданные (да и, прямо скажем, незваные) гости – Наталья Борисовна и Леонид Михайлович Трипольские, – места хватило всем.

Официант своим присутствием гостям не докучал. Они сами подливали себе напитки, подкладывали кушанья. Получалась камерная обстановка, всего девять человек. И все собравшиеся, как следовало из только что прозвучавших слов Наташи Трипольской, между собою оказывались родственниками!

Разумеется, многим не терпелось узнать, как подобное могло случиться, и мать Кристины (и, возможно, Насти) начала свой рассказ:

– Когда я была совсем молодой и глупой, я уже выходила замуж. Точнее, официально мы не были расписаны, все готовились и собирались сделать это как можно ярче и красивее… Во всяком случае, я мечтала, как пойду под венец, а вот он… Хотя я в ту пору считала его своим супругом…

Его звали Макс. Он был старше меня, красивый, состоявшийся, уверенный в себе. Именно он подбил меня уйти с работы и заниматься вместе с ним бизнесом. Тогда, в девяностые, когда к нам только пришел капитализм, основные состояния наживались в торговле. В стране был еще совершенно не развит рынок, люди покупали все подряд, что ни привозилось из-за границы, с Запада или Востока: телевизоры, памперсы или шоколадные батончики. Обычной нормой прибыли было «два конца», как тогда называли двести процентов – то есть, если ты за сто рублей товар купил, за двести надо продать. Если получалось меньше, значит, ты лох, только зря гоношился. Но порой случалось поднять даже больше. У нас с Максом в те времена довольно долго дела шли только в гору. Поэтому мы сняли хорошую квартиру в центре, купили мне машину. Завели два офиса – один основной, в центре, а второй запасной, резервный, на всякий случай – на окраине… Ездили отдыхать в Ниццу, Париж и Эмираты… Словом, процветали… Я забеременела… Ждала малышку, но продолжала работать и собиралась трудиться до последнего дня – очень мне в ту пору делание денег казалось увлекательным процессом. Слух ласкали новые диковинные термины: таможня, поставки, накладные, коносаменты… Мы с Максом сами себе были и снабжением, и менеджментом, и маркетингом… А потом вдруг случился кризис августа девяносто восьмого года. Правительство во главе с Кириенко (которого тогда прозвали «киндер-сюрпризом») объявило дефолт по долговым обязательствам, и буквально в один день рубль обесценился в четыре раза. Вчера доллар стоил шесть рублей, а уже завтра – бац! – двадцать пять. И так получилось, что буквально за полмесяца до тех событий Макс для нужд нашего бизнеса взял большой кредит в долларах. Ну, как кредит… Банковская система тогда была в стране не развита, и занимали обычно наликом – у богатых людей, под расписку. На короткий срок и под грабительский процент. До ста процентов годовых в долларах доходило! Все так работали, и мы тоже. Но в тот раз, помню, я что-то будто чувствовала, уговаривала Макса: давай повременим, что-то грядет, экономика нестабильная, рынок ГКО может рухнуть – но он ничего слышать не хотел: берем, и все тут. Ну, взяли «зеленые». Купили на доллары в Китае бытовую технику, электронику. Долго ли, коротко ли – привезли эти товары в Москву. Растаможили. Надо продавать. За кредит рассчитываться. Прибыль получать.

И тут – кризис. И вот, представьте: вчера телевизор стоил в магазине триста долларов – или примерно две тысячи рублей по курсу. А после дефолта триста долларов стали означать где-то восемь тысяч. За такие огромные (как в тот момент казалось) деньги никто ничего покупать не мог и не хотел. Потом-то все равно народ привык, стал брать – но пока притерпевались, у всех продажи просели, на три-четыре месяца как минимум. А то и на полгода-год… Кто из покупателей раньше планировал телик менять – у того либо денег не стало, либо решил повременить, неизвестно ведь, как там дальше будет и на что ему бабло может понадобиться. Короче, никто ничего не покупает. А нам – кредит отдавать. Прямо завтра. Счетчик тикает. А я беременная, на девятом месяце.