Девушка не нашего круга

«Странно, – подумалось Артему, – с чего вдруг? Мы их не звали. Уж не перепутали ли они, – усмехнулся про себя, – кто замуж выходит? И что Кристинка их тут сегодня совершенно ни при чем?» (Кстати, Кристина в церкви не появилась. Ее родители тоже тащили. Но она помнила холодную сталь на своей коже и… Нет-нет, она не пойдет.)

А Трипольские тоже принарядились – явно не случайно зашли на торжество. И у тети Наташи глаза отчего-то на мокром месте.

Странное явление Трипольских показались удивительным – но сейчас, рядом с таинством венчания, отчего-то казалось, что возможно любое чудо и волшебство.

Обряд выглядел одновременно и простым, и исполненным глубокого смысла. И обмен кольцами, и надевание венцов, и обход вокруг аналоя. И слова на церковно-славянском звучали торжественно, как древняя клятва: «Имашь ли ты, – провозглашал священник, – произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, пояти себе в жену сию Анастасию, юже зде пред тобою видиши?» И тот же самый вопрос ей: «Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть женою этого Артемия, которого видишь перед собою?» И их солидарные ответы: «Имам, отче…» И оттого, что за две тысячи лет миллионы мужчин и женщин повторяли эти слова и движения, казалось, что союз сегодняшних молодых словно бы заключается на веки вечные, а свидетели ему – те, кто жил вчера и позавчера и будет жить завтра.

Когда церемония закончилась, растроганные молодые и гости под радостный перезвон колоколов вышли на паперть.

Фотографировались.

В руках отца, Александра Николаевича, откуда ни возьмись появился букет. Он одарил им Настю. Мать, Елена Анатольевна, ее просто троекратно расцеловала.

Чудеса, да и только.

Букета и поцелуев молодые удостоились и от тети Наташи и дяди Лени Трипольских.

Это тоже выглядело очень-очень странно и приятно – словно волшебство.

Настя и вовсе не могла прийти в себя от изумления.

Однако никто ни у кого никаких объяснений не потребовал, а вновь прибывшие никак не объясняли свое нежданное явление, сохраняя при этом слегка загадочный вид. Довольно любезно все «взрослые», то есть Кудряшовы, Трипольские и Ирина Максимовна Баскакова, прямо у церкви завязали общий разговор – хотя, конечно, москвичи выглядели и держались так, словно снисходят к бедной родственнице из провинции (что, в сущности, соответствовало действительности).

В запланированные два такси вновь прибывшие гости не поместились, пришлось вызвать третье.

Поехали: в самом первом – молодые, за ними в лимузине Юлька с Андреем и Ириной Максимовной, потом все вместе, Трипольские-старшие и Кудряшовы.

– Что происходит?! – вслух дивился в своем такси Артем. – Почему вдруг? Ты что-нибудь понимаешь? Отчего они явились? Все? Мало того, что мои, еще и Трипольские зачем-то!

– А ты что, не рад? – спрашивала Настя. Ей почему-то происходящее казалось (непонятно только почему) в порядке вещей.

Прибыли в ресторан. Попросили раздвинуть столы и принести два дополнительных стула (родителям, на крайний случай, Артем места заказывал, однако Трипольских уж никак не мог предвидеть).

Расселись.

Первый тост провозгласил отец, Александр Николаевич, – за молодых.

А потом слово неожиданно для всех попросила Наталья Борисовна Трипольская.

– Думаю, вы задаетесь вопросом, почему вдруг мы с Леонидом оказались здесь. Не буду ходить вокруг да около, а объясняю. – Она глубоко вздохнула, перевела дух и, наконец, объявила: – Судя по всему, ты, Настенька Баскакова, – моя родная дочь.

И тут свадебный пир мгновенно обратился в немую сцену.

* * *

Двадцать лет назад. Сентябрь 1998 года

– Ладно, «тайм из мани», как говорят наши друзья-американе. – Английскую поговорку с чудовищным акцентом заимодавец произнес с видимым удовольствием: мол, мы хоть и из простых, но тоже не лаптем щи хлебаем. – Не будем сопли жевать и задавать друг другу бессмысленные вопросы. Ситуация у нас с тобой такая. Ты со своим сожителем Максом должна мне денег. Макс твой скрылся в неизвестном направлении. А ты, овца, по его долгу ответить не можешь. Правильно?

Подгребцов сделал паузу, но Наташа ничего не сказала. Хотела заплакать, но слезы не шли, да и все равно, она понимала, слезами делу не поможешь.

– Все правильно я говорю, – удовлетворенно сказал сам себе «новый русский». – А ты молчишь, потому что ответить тебе нечем. Денег у тебя нема. Имеется только товар, который ты будешь реализовывать до мамонтовых костей. А мне бабло нужно не завтра, а сейчас. Кроме товара, который неизвестно когда продашь, другого имущества у тебя нет. Барахло, что здесь, да и в основном офисе пылится, я, конечно, заберу. И «девятку» твою тоже реквизирую. Хотя все это копейки стоит. Писи крошки Хаси. Жилья у тебя нет, квартира съемная. Двушка твоей матери в Таганроге, тридцать два квадратных метра, мне даром не нужна.

Наташа была ошеломлена. Подумать только! Кубанский бандит (или бизнесмен?) узнал всю ее подноготную – и что сколько стоит, и про «девятку», и про маму, и про их несчастную таганрогскую панельную двушку в хрущобе.