Девушка, общавшаяся с Богами

— Ваша невеста чрезвычайно дерзка, лорд Стэнн. Вам надо научить её скромности.

И лорд ушёл, всей фигурой выражая недовольство. Я выдохнула и упала на диван, рядом с так и сидящим лордом Рэвалли.

— Тяжела доля невесты принца? — усмехнулся он.

— И не говорите, — с облегчением улыбнулась я.

— Чего ему надо было? — хмуро спросил Стэнн.

— Пытался поймать меня на родословной.

Я поморщилась, вспоминая жёсткий взгляд лорда.

— Стэнн, а нам обязательно ждать ужина? Может, поедем домой?

— С удовольствием, — кивнул Стэнн. — Меня местные девицы тоже утомили своими охами и расспросами.

Я встала, но лорд Рэвалли не дал мне и шага сделать:

— Не сейчас.

— Почему? — не поняла я.

— Потому что все свяжут ваш уход с разговором с лордом Бэйниросом. Начнутся пересуды и догадки. Зачем они вам? Давайте так, — обратился он к Стэнну. — Сейчас леди потанцует со мной, потом — с тобой, а вот после этого можете уходить.

— Ты прав, — кивнул Стэнн. И повернулся ко мне: — Выдержишь ещё два танца?

— С вами — да, — улыбнулась я. — Но потом — домой!

— Потом — домой, — согласился Стэнн, глядя, как лорд Рэвалли с почтительным поклоном протягивает мне руку и ведёт к танцующим парам.

На обед мы не остались. Попрощались с лордом Гэйнисом, сообщили о своём уходе лорду Джэффасу и леди Икэссе, и удрали. Даже карету вызывать не стали, решили пройтись пешком, благо погода была замечательная, а идти было — всего ничего, каких-то два квартала.

Дома я со вздохом облегчения скинула туфли и села на кровать.

— Устала? — улыбнулся Стэнн, убирая с волос заколку. Встряхнул головой, освобождая волосы.

— Очень, — выдохнула я, любуясь его пышной волнистой гривой. Всё-таки, густые ухоженные волосы — это очень красиво.

— Удовольствие хоть получила от бала? — Стэнн присел передо мной, взял мою безвольно поникшую кисть в свои ладони.

— Да какое удовольствие! Только и думала, как бы не ошибиться или не проговориться. Напряжение дикое и никакого удовольствия.

— Жаль, — качнул головой принц, лёгкими поцелуями прикасаясь к моим пальцам. — Бал был неплохой.

— Да, было красиво, — согласилась я и свободной рукой погладила его по волосам. Он зажмурился и улыбнулся.

А я вспомнила, о чём хотела его спросить на балу, и, продолжая поглаживать и наматывать на пальцы его локоны, задала волнующий меня вопрос:

— Расскажи мне о ваших придворных традициях.

— Их много. Какие тебя интересуют?

— Ну, например, имеешь ли ты право на фаворитку?

Стэнн перестал улыбаться.

— Имею. И даже на нескольких. У Гэйниса, например, их три.

— Вот как? — я постаралась сохранить на лице равнодушное выражение. — А у тебя их сколько?

— Ни одной.

— А когда ты собирался их заводить? — я старательно отводила глаза от так и сидящего передо мной принца, чтобы он не прочитал в них моего истинного отношения к этой гадской традиции.

— Никогда, — твёрдо ответил Его Высочество.

— Неужели? — иронично протянула я. — А девушки на балу в один голос твердили, что принцу без фаворитки быть как-то даже неприлично. И уже кандидатуру на этот пост подобрали из хорошего рода.

— Селена, — Стэнн взял меня за подбородок, поднял мне голову, заглянул в глаза: — У меня фавориток никогда не будет. Они мне не нужны, потому что у меня есть ты, и я тебя люблю. Если хочешь, поклянусь магической клятвой. Смертельной.

— Нет, смертельной не надо, — поспешно перебила я его. — Мало ли как жизнь сложится.

— Хорошо, — едва заметно, уголками губ, улыбнулся принц и, не сводя с меня глаз, неторопливо поднёс к губам мою руку и ласково поцеловал в середину ладони. — Спасибо.

Вот как он это делает? Вроде, такой невинный поцелуй, а я от него гореть начинаю. Ощущение создаётся, что он меня уже раздел и в кровать уложил.

Я тряхнула головой, скидывая наваждение:

— Но это не значит, что я разрешила тебе их заводить.

А то ещё подумает, что я, отказавшись от клятвы, согласилась на их присутствие.

Стэнн хмыкнул и ошарашил меня заявлением:

— Особы королевской крови не обязаны спрашивать разрешения на свои действия. Я сам способен решить, нужна ли мне фаворитка.

Так, значит?

— Ну, да, не обязаны, — заледенела я. — Особенно — у безродных и бедных приживалок. Кто я такая, чтобы Его Высочеству что-то запрещать? Спасибо, что напомнил, где моё место.

И попыталась вырвать руку, но Стэнн не дал мне это сделать. Одним быстрым движением перетёк на кровать, притянул меня к себе и прошептал на ухо, приложив мою ладонь к своей груди:

— Твоё место — здесь, в моём сердце. И больше туда никто не войдёт. Ни одна фаворитка уже втиснуться не сумеет. И я клянусь тебе, что ты всегда будешь единственной моей женщиной. Пока ты со мной, мне больше никто не нужен.

А когда я размякла от его горячего шёпота, внезапно встал и с металлом в голосе отчеканил:

— И чтобы про твою безродность я больше никогда не слышал. Я запрещаю тебе об этом не только говорить, но и думать.