Девушка по имени Йоханан Гелт

– Вернутся к анархистам! – прервал Мики поток моих не слишком реальных предположений. – Вернутся к малахольному Мени из бара и потребуют новую цель. Как ты полагаешь, долго ли он будет думать и гадать, прежде чем вспомнит о тебе?

– А при чем тут я?

– Ни при чем был как раз Ольшенблюм, – напомнил Мики. – В отличие от тебя. Ведь ты как-никак последняя живая душа, видевшая Нисо и его охранников в день, когда они испарились. Добавим к этому, что Мени знает твое реальное имя: Батшева Царфати из квартала Джей-Эф-Кей. Знает он и твой нынешний адрес. Ты, помнится, сказала им, что живешь с хорошо упакованным папиком в богатом поселке Офер. Верно?

Я пожала плечами:

– Верно. А что тут не так? Ты и есть хорошо упакованный папик из богатого поселка.

Он ухмыльнулся:

– Бетти, я серьезно. Этот Мени, может, и дурачок, но мухаммады из племени зубейдат живо сложат один плюс один и тогда уже объявятся здесь, на нашей мирной горушке. Мы ведь не хотим, чтобы мухаммады пришли к нашей горушке, правда? Значит…

Мики снова выжидающе воззрился на меня.

– Значит, наша горушка должна прийти к мухаммадам, – послушно закончила я.

– Молодец! – похвалил он. – В общем, берись за ноут, а я поеду к знающим людям, провентилирую, что слышно о «рюкзачниках» в последнее время. У нас не так много времени.

Мой муж и партнер уехал, а я взялась за ноутбук. На первый взгляд, «Общество помощи беженцам с Ближнего Востока» не представляло собой ничего особенного. На второй взгляд – тоже. Бухгалтерские файлы фиксировали закупки дешевой обуви, одежды и школьных принадлежностей, а также галет, круп, муки, растительного масла, сахарного песка и прочих нескоропортящихся продуктов. Деньги поступали в основном из-за границы: как видно, подавляющее большинство израильтян полагало правильным помогать кому угодно, но только не здоровенным молодым самцам, прорвавшимся в Европу из Сирии, Иордании, Ирака и Судана.

В качестве местных спонсоров выступали арабские правозащитные конторы и неосмотрительные хозяева стомиллионных вилл в Кейсарии и Герцлии-Питуах, волею случая попавшие в засаду на той или иной благотворительной вечеринке. Попробуй-ка не выпиши достойный чек, когда к тебе с милой крокодильей улыбкой подкатывает без пяти минут член коллегии Верховного суда Далия Ольшенблюм. Ка-а-ак? Вы не желаете спасти от голодной смерти несчастных детишек Халеба и Мосула? Уж не пахнет ли тут расовой нетерпимостью? Нет-нет, что вы, дорогая Далия! Я как раз собирался достать чековую книжку. Десяти тысяч хватит? Знаете, пусть будет пятнадцать…

Чего в файлах решительно не наблюдалось, так это какого-либо следа Ави Нисангеймера и его «Союза Свободы». Отчаявшись найти даже тень такой связи, я перешла к получателям. Тут все выглядело столь же невинно, как и на стороне отправителей, действовавших, кстати, под эгидой соответствующего комитета ООН, что обеспечивало гуманитарным посылкам неприкосновенный статус дипломатической почты. Без задержек обогнув бюрократические и таможенные препоны, контейнеры поступали в Мюнхен, на приемный склад, после чего помощь по частям распределялась между местными организациями. Их названия – как правило, нейтральные аббревиатуры типа EHD, GB, Pro&H, SRB, Y4U и прочие комбинации латинского алфавита – не говорили мне ничего. Некоторые из них, впрочем, владели собственными интернет-сайтами – такими же безобидными, как и сайт «Общества» Далии Ольшенблюм.

Проскучав два часа перед экраном, я позвонила анархисту Мени.

– Привет, это Батшева. Сколько лет, сколько зим. Повесишь трубку – застрелю.

Он потрясенно молчал, раздираемый двумя противоречивыми чувствами: желанием немедленно отсоединиться и страхом перед исполнением моей угрозы.

– Алло, Мени, ты там не умер? – ласково пропела я.

– Чего тебе от меня надо?

– Поговорить.

– Ну, говори…

– Нет-нет, вживую, пока это еще возможно для нас обоих, – рассмеялась я. – В вашем долбаном баре часика через полтора. Хочу посмотреть, много ли у тебя прибавилось морщин.

– Твоими молитвами… – хмыкнул он. – Наш бар закрыт после пожара. Не слыхала? Было в новостях.

– Слыхала, что закрыт. Но вы ж его починяете, правда? Еще одна пара рук не помешает. К примеру, я хорошо могу отмывать. А ежели надо замочить, так тут мне и вовсе равных нет. Стучать, правда, не умею, но с этим ты и без меня прекрасно справляешься.

Мени устало вздохнул:

– Хорошо, дело твое, приезжай. Но я не советую. Для твоей же пользы.

– Это почему же?

– Потому что кое-какие люди очень хотят с тобой поговорить. И они тоже большие мастера насчет замочить и отрезать.

«Бедуины! – подумала я. – Выходит, Мики был, как всегда, прав. Они знают обо мне и нагрянут сюда, как только поймут, что толстяк Ольшенблюм исчез вслед за толстяком Нисангеймером…»