Девушка полночи

Польский детский сад, увы, совсем не походил на английский. И дело было даже не в оборудовании, так как здесь имелось все необходимое, а во вкусе и отношении обслуживающего персонала. Какофония цветов, безвкусица, просто инфантильное уродство. Однако рисунки, висящие на стенах, позволяли надеяться, что персонал, по крайней мере, выполняет свои обязанности. В Саше поднялось знакомое бунтарское чувство. Столкновение с системой, которую нельзя изменить. У нее даже промелькнула мысль, не забрать ли Каролину отсюда вообще, но она спешила на собрание в управлении полиции, а туда нельзя было прийти с ребенком. Саша решила, что подумает об этом завтра, а сегодня расспросит малышку, понравилось ли ей. Для того чтобы забрать дочь из сада, требовалась уважительная причина. Лауре пришлось очень постараться, чтобы Каролину приняли в середине учебного года.

Они поднялись по лестнице на верхний этаж, там находилась группа, в которую определили девочку. К ним вышла молодая воспитательница. В отличие от ведьм, которых они встретили внизу, выглядела она вполне симпатично. Она что-то сказала Каролине, подвела ее к кругу, в котором сидели дети. Каро была напряжена и постоянно оглядывалась на мать, все еще стоящую в дверном проеме. Воспитатель представила девочку и попросила ее выбрать одну из карточек, лежащих в середине круга. Оказалось, что Каролина как раз попала на урок английского. Она правильно и без акцента ответила на вопрос. Саша все продолжала стоять в дверях, но воспитательница знаком велела ей немедленно уходить. Залусская сделала это только тогда, когда дочка послала ей воздушный поцелуй. Спускаясь, она опять увидела повариху. На этот раз без колпака. В руках ее была швабра, которой она уже успела помыть чуть ли не весь коридор. Саша остановилась, думая, как преодолеть это мокрое зеркало. Она сделала шаг, но тут же отпрянула.

– В обход, – грозно бросила кухарка-уборщица. Кухня, в которой несколько минут назад сидели релаксирующие тетки, была уже пуста. – И в следующий раз звоните. Обед рассчитан по порциям, сегодня я отдала свою.

Саша посмотрела еще раз на мокрый пол и решительно пошла прямо посередине. Миновав коридор, она оглянулась и смерила взглядом опершуюся на швабру женщину, которая от неожиданности не успела высказаться, что думает по этому поводу.

– Простите, – промурлыкала с улыбкой Залусская, хотя совсем не сожалела о содеянном.

Она вышла из здания с тяжелым сердцем, переживая, как Каролина справится в этой твердыне.

Саша как раз подъезжала к управлению, когда ей позвонил Духновский и сказал, что ждет ее у себя. Совещание перенесли на три часа дня. Осмологам пришлось отложить исследования, поскольку начальник управления и прокурор сообщили о своем прибытии. Зато появился очередной свидетель, утверждающий, что знает, кто убил Иглу. Семнадцатый в коллекции. Саша пообещала, что будет с минуты на минуту.

Она вздохнула. Это означало, что ей придется найти кого-то, кто займется ребенком в послеобеденные часы, а у Лауры сегодня как раз были съемки на телевидении. Это, не считая перил, была очередная проблема, требующая решения. Ей нужен был новый детский сад и хорошая няня.

– Имя, фамилия?

– Вальдемар Габрысь.

– Возраст?

– Пятьдесят шесть.

– Женаты?

– Разведен.

– Образование, работа?

– Военный. На данный момент начальник охраны в отеле «Марина».

Духновский поднял голову от бумаг.

– В отеле ведь работает агентство «Лемир». Я вас там никогда не видел.

– Я оказываю индивидуальные услуги… – Он запнулся. – Оперативные.

– Пожалуйста, точнее.

– Наблюдаю, проверяю, просматриваю материалы. Для того чтобы охранять имущество, форма необязательна. Вы ведь тоже не исключение. – Откашлялся. – Я очень редко вижу вас в погонах.

Дух не собирался ввязываться в дискуссию со свидетелем.

– Были ли вы судимы за дачу ложных показаний?

– Нет.

– Я сообщаю вам, как свидетелю, об уголовной ответственности. За дачу ложных показаний грозит тюремное заключение сроком до трех лет. Это понятно? – Духновский постучал ручкой по столу и посмотрел на Залусскую, которая до сих пор не произнесла ни слова. Она оперлась о подоконник, и казалось, разговор ей совсем не интересен. Саша внимательно рассматривала прожженную сигаретой дырку в занавеске.

Вальдемар Габрысь кивнул. Он был одет в костюм-тройку и белую рубашку, всем своим видом изображая недовольство. Несмотря на отсутствие формы, он вел себя так, как будто на его голове была фуражка с околышем.

– Я здесь не в первый раз, полковник, – сообщил он Духновскому, который уже с трудом сохранял серьезность.

– Капитан, – поправил он свидетеля. – Что бы вы хотели добавить к своим показаниям?

– Я знаю, кто убил этого певца.

– Прекрасно. – Полицейский улыбнулся с иронией. – А с нами вы поделитесь этой информацией или здесь просто с дружеским визитом?

– Сначала я должен обрести уверенность в том, что вы обеспечите мне охрану.

Духновский встал и принялся расхаживать по небольшому помещению. Вдруг он остановился за спиной Габрыся и произнес:

– Ведь вы сами – охрана.