Девушка полночи

– Не верите? Я был в маске, но это я. – Он вынул из-за пазухи небольшую кассету и положил ее на стол. – А человек перед клубом – это Павел Блавицкий. Я позвонил в вашу дежурную часть, когда услышал выстрелы. Только я и мог их слышать. Клуб звукоизолирован. Но в подвале было хорошо все слышно. Потому женщина и осталась жива. Иначе вы бы ее обнаружили только после праздников. Она бы умерла. Бог велел мне спуститься туда и исправить ошибку. Я спас ей жизнь. Было одиннадцать часов тринадцать минут сорок три секунды. Я позвонил в полицию из автомата возле почты. Все записано на диске. Я снял это из окна.

Духновский взял диск, вынул его из коробки и сунул обратно, после чего написал в протоколе несколько предложений. Саша взяла лист бумаги из принтера, нарисовала на нем фасад дома, клуб и улицу, после чего обвела одно из окон на последнем этаже.

– Вы здесь живете?

Габрысь уважительно посмотрел на нее и подтвердил:

– Я вас узнал. Вы были там до убийства, это видно на записи. На вас было черное пальто, бежевая шапка и тяжелые, наподобие военных, ботинки. Та женщина из клуба вас не пускала. Я уже тогда догадался, что вы из полиции. А после перестрелки вы поздоровались с тем криминалистом, как со старым знакомым, и разговаривали с журналистами. А с ним поссорились. – Он указал на Духновского.

Саша улыбнулась:

– У вас хорошая память на лица.

– Это было моей профессией, – ответил он. – Я опознаю этого бандита в суде. Только обеспечьте мне охрану. Это гангстер.

– Почему вы раньше ничего не говорили об этом? – не унимался Духновский.

– Две недели назад Блавицкий пообещал мне, что они съедут из моего дома.

– Из вашего дома?

– Я председатель кооператива и отвечаю за это место. Он обещал мне. Добавил только, что ему нужно будет убедить компаньона. Я обрадовался, так как долго этого ждал. А потом – праздники, в костеле куча всяких обязанностей. Я только сегодня утром просмотрел записи. – Он указал на диск. – Я просто сопоставил факты, а думать по-прежнему умею хорошо. Еще я помню номера машины, на которой Блавицкий приехал в клуб. Собственно, я очень хорошо знаю эту тачку, он купил ее у нашего давнего общего знакомого. – Он продекламировал наизусть марку, модель и регистрационный номер автомобиля. – Если вы обеспечите мне охрану, я готов сотрудничать и давать показания. И конечно же готов понести наказание за испорченную проводку. Однако я действовал с самыми добрыми намерениями. Была Страстная пятница! Негоже развлекаться, когда Сын Божий так страдает! – добавил Габрысь, искренне возмущенный.

– А вы не были в это время в костеле? – заинтересовалась Саша.

– Я вернулся раньше. Бог приказал мне исправить ситуацию. Я вошел в подвал, чтобы соединить провода. У меня были с собой щипцы, изолента, клей и ножовка по металлу, чтобы перепилить новые навесные замки. Эти придурковатые электрики никак не могли найти причину поломки.

– Когда вы его видели? После того как вышли из подвала или на мониторе?

– Я видел, как он уезжает, – пояснил свидетель. – А камера зарегистрировала, как он стоит возле клуба. Расстояние слишком большое, лица не разглядеть, но я знаю, что это был он.

Эррату, помесь дворняги и немецкой овчарки под регистрационным номером HD-15022, Виктор Бохенский получил по наследству от кинолога, который два года назад вышел на пенсию и вскоре после этого умер. А поскольку Эррата прослужила в полиции пять лет, столько и записали в документах в графе «Возраст». Поначалу отношения между Бохенским и Эрратой не заладились. Собака бросалась на него, не поддавалась дрессировке, не шла на сотрудничество. Наконец, сильно его искусала. Ветеринар, накладывая Виктору очередную повязку, сказал, что на этот раз вынужден сообщить об инциденте начальству. Случился скандал. Виктор боялся, что ему придется кому-нибудь передать собаку. Это означало бы для него необходимость переаттестации в Кинологическом центре, и неизвестно, не повторила ли бы Эррата свою выходку с новым кинологом. Шефиня не скрывала своего недовольства. Обучение и содержание Эрраты уже обошлось им в тринадцать тысяч злотых, но, к сожалению, от когда-то лучшей по наркотикам собаки не было никакой пользы. Она толстела, ленилась, отказывалась работать. Скучала в вольере и становилась все более агрессивной. Когда ее брали на задание, она вела себя неадекватно. Были подозрения, что это бешенство или, возможно, психическое заболевание. Собачий психолог, однако, исключил такую возможность.

– Не сошлись характерами. Случается даже в любящих семейных парах, – ответил он, когда Виктор спросил, почему собака так себя ведет.