Девушка с черным котом

6 Шелковый лабиринт

Пыльная серая площадь была вся испещрена буквами. Буквами и следами, человеческими и волчьими. Человек и волк уже отошли в сторону, и стояли сейчас на узкой дорожке между двумя заборами. Стояли и ждали. Волк занял позицию между своим хозяином и Айрин — чтобы, в случае чего, броситься. На кого? Уж точно не на девушку и ее кота. Монах (Айрин стала называть его про себя так же, как назвал Феликс) сделал несколько шагов назад, волк переместился следом.

«…никакой возможности прощения». Рука, которой были выведены в пыли эти слова, дрожала, в нескольких местах строчку разрывали мягкие следы больших волчьих лап. «…что я столько лгал. Внушал им правила, а сам верил только в деньги. И любил я не женщину. Мужчину. Надеялся, что он будет спать для меня, но он так и не появился. Поделом мне. Он не любил меня, только притворялся, чтобы я его не тронул. У меня была власть. Я знал про Берег, думал, что купил Берег. Купил не Берег, а память, волка, и немоту. Нельзя Его обмануть. Меня никогда не простят. Жду, что умру, и всё позабуду. Там не будет хотя бы волка. Наверное. Если я тебя обманывал тоже, прости меня. Я тебя не помню. Ты чистая девочка. Для таких, как ты, есть выход с Берега. Обратно. В жизнь. Я знаю, что были те, кто сумел вернуться. Их немного, но они были. И будут. Сам я их не видел, но у нас знают, что вернуться можно, и знают, как. Только этот способ подходит не всем.

Я очень хочу есть».

— Вы можете подойти чуть ближе? — спросила Айрин. Волк тут же оскалился и зарычал. Кот вышел вперед и, выгнув спину дугой, зарычал в ответ.

Монах посмотрел на зверей, потом неуверенно кивнул. Сделал пару шагов вперед. Волк зарычал еще громче.

— Достаточно, — Айрин полезла в сумку. На свет появился большой пакет с пирожками, которые она напекла сама еще утром. — Сначала не ловите. Пусть он отвлечется.

Первый пирожок волк схватил налету, и тут же проглотил, второй придавил правой лапой, третий попытался поймать пастью, но промахнулся. Следующий пирожок Айрин кинула уже монаху, тот сумел его поймать, и ту же сунул куда-то, кажется, в карман. Еще пирожок, и еще, и еще, и еще… почти полтора десятка пирожков перекочевали в результате в карманы монаха, остальные, к сожалению, перехватил волк.

— Я постараюсь придти завтра или послезавтра, еще принесу, — пообещала Айрин, отходя на безопасное расстояние. — Вы мне расскажете, что это за способ такой?

Монах медленно кивнул. Откусил половину пирожка, проглотил, даже не жуя, потом присел на корточки, и снова стал что-то писать по мелкой пыли, покрывавшей дорогу. Потом встал, отряхнул ладони, поклонился — поблагодарил, поняла Айрин — и пошел, в сопровождении волка, прочь. Выждав, пока они скроются за поворотом, Айрин подошла к новой надписи.

«Огромное спасибо, — прочла она. — Очень вкусно. Чтобы вернуться, надо сначала просить своего спящего, чтобы он помог. Разговаривать с ним, побольше и почаще. Просить его помочь тебе. Это первый шаг. Следующий расскажу потом. Только пирожков захвати побольше».

— Торгаш, — пробормотала Айрин. — Хитрый торгаш. Информация в обмен на пирожки, каково? Деньги, значит, любил? Раскаялся, значит? Вижу я, как ты раскаялся. Хитрюга…

Ей вдруг стало смешно.

Шилд подошел к надписи, задумчиво посмотрел на неё, а потом принялся неспешно и обстоятельно скрести вокруг передней лапой — закапывать. Если кот что-то закапывал, это означало, что кот это что-то презирает до глубины души. Потому что всем отлично известно, что именно чаще всего закапывают коты.

— Да ладно тебе, Шилд, — махнула рукой Айрин. — Не трать время. По крайней мере, мы теперь знаем, что Феликс оказался прав про монаха. Он действительно что-то знает. Но сразу не расскажет. Но я, кажется, нашла к нему правильный подход. Голод не тетка. А пирожки у меня получаются весьма неплохие, и очень даже сытные.