Девушка с глазами львицы

Кассандра растерялась. Она уже привыкла к отцу и нуждалась в нём, а теперь он отсылает её… А это огромное богатство? Зачем он предлагает ей такое? Вдруг произошла ошибка, и она герцогу не дочь, ведь её память пуста, она знает лишь то, что рассказали или вспомнили другие… Кассандра задрожала, горло её перехватило судорогой, но она всё же нашла в себе силы и прошептала:

– Отец, но как же так? Вы отсылаете меня? Я думала, что нужна вам… И я не могу принять то, что вы предлагаете. Вдруг произошла ошибка – и я вам не дочь?..

На глаза герцога навернулись слёзы, он поцеловал пальцы Кассандры и просто сказал:

– Я люблю тебя, и мне уже всё равно, есть ли в тебе моя кровь. Не разрушай этого счастья своими сомнениями. Я рад, что ты будешь петь и голос моей любимой Джудитты вновь будет радовать людей. А отсылаю я тебя, потому что не хочу, чтобы ты видела, как я умру. Я хочу, чтобы ты помнила меня живым… Ну а сейчас спой мне, дорогая.

Кассандра проглотила слёзы и села к клавесину. Она взяла свиток, перевязанный голубой ленточкой, развернула его и, как в первый вечер, когда только увидела отца, запела «Аве Мария», а герцог закрыл глаза и слушал, и снова по его щекам текли слёзы.

Десять дней спустя две кареты в окружении отряда из пятнадцати стражников выехали из ворот замка. Впереди на своем вороном коне ехал дон Эстебан. Путешественники миновали Гранаду и отправилась в Малагу, где их уже ждал корабль, зафрахтованный до Неаполя. Поездка по морю тоже прошла благополучно, и четыре дня спустя на причал столицы самого южного из итальянских королевств осторожно свели по сходням вороных лошадей маленького отряда и скатили кареты путешественниц. И только дон Эстебан знал, что именно в этот час старый герцог встречается с человеком, погубившим его семью.

Герцог был настолько слаб, что уже почти не открывал глаз. Но он должен был дождаться Альваро и отомстить. На маленьком столике в изголовье кровати на серебряном подносе стояли два высоких бокала и хрустальный кувшин, оправленный в серебро. Один бокал был пуст, а другой наполовину полон, старик иногда протягивал руку и пригубливал из него красное вино. Он рассчитал верно, и племянник примчался к постели умирающего ровно через две недели.

Скорбно склонив голову, вошёл дон Альваро в спальню своего дяди и в душе возликовал. Старина Эстебан не обманул – герцог умирал. Дня два-три – самое большее, и Альваро станет наконец новым герцогом де Молибра и владельцем всего того, чем столько лет управлял по поручению дяди. Альваро кашлянул, пытаясь понять, в сознании ли старик. Герцог приоткрыл глаза и слабо кивнул.

– Хорошо, что ты приехал, – чуть слышно сказал он, – я ухожу, но ты будешь достойным герцогом… Выпей со мной в последний раз вино с наших виноградников. Дай мой бокал, я допью, а себе налей сам.

Герцог протянул руку и взял свой бокал из рук племянника, подождал, пока тот нальёт себе из графина с серебряной крышкой, и пригубил вино. Дон Альваро выпил свой бокал залпом. За окнами стояла иссушающая жара, а вино с виноградников замка, как всегда, оказалось прекрасным.

– А теперь иди, дай мне отдохнуть, – прошептал старый герцог, ставя недопитый бокал на столик.

– Хорошо, дядя, – с готовностью согласился дон Альваро и вышел.

Весело насвистывая, дошёл он до своей спальни, не раздеваясь, прилёг на кровать и заснул. Ему снилось прошлое и красавица Джудитта, певшая на крыше сторожевой башни замка. Её было жаль, да и кузена Карлоса тоже, но ничего не попишешь, эти люди мешали Альваро получить то, чего очень хотелось – титул и богатство дяди. Сейчас всё это наконец-то упало в руки, ещё один день – и дело всей жизни можно будет считать завершённым. Дон Альваро в своём сне уже праздновал победу, и когда его сердце вдруг сдавила железная рука, он очень удивился и даже проснулся. Но было уже поздно: воздух не шёл в лёгкие, а острая боль резанула сердце, проткнув его огромной железной иглой. Дон Альваро умер, так и не сделавшись герцогом де Молибра.

Рано утром в комнату хозяина замка вошли капеллан и дворецкий. Они долго мялись и переглядывались друг с другом. Наконец священник кашлянул, привлекая внимание герцога. Старик открыл слезящиеся глаза и посмотрел на вошедших.

– Ваша светлость, у нас печальная новость: ваш племянник, дон Альваро, скончался, как видно, отказало сердце, – скорбно доложил капеллан.

– У меня есть ещё много племянников, – равнодушно ответил герцог и снова закрыл глаза.

Капеллан и дворецкий с облегчением переглянулись и покинули спальню, а умирающий слабой рукой дёрнул сонетку звонка, вызывая своего бессменного камердинера, в преданности которого не сомневался.

– Что угодно вашей светлости? – осведомился появившийся в дверях высохший старик – ровесник герцога.

– Вино вылей, а графин и бокалы сбрось со скалы, – прошептал его хозяин.

– Слушаюсь, – отозвался слуга и вынес поднос за дверь.