Девушка с кулоном на шее

– У-у, Лев Иванович, – махнул рукой историк. – Вы даже не представляете, каким древним этот символ является. Его изображения находили рядом с древним изображением свастики. Уже тогда это сердечко что-то символизировало. Трудно, конечно, достаточно точно сказать, что именно, но навскидку я могу вам рассказать о пяти имеющих место гипотезах. Одна, назовем ее для простоты растительной, связана с изображением плюща в эллинских мозаиках и рисунках на гончарных изделиях. Ритуальные венки, которыми украшали свои головы жрецы Диониса, сплошь состоят из листьев как раз такой формы. Потом символ стали использовать в качестве обозначения публичных домов. Но все же листья плюща так и остались в культуре Древней Греции символом верности и продолжения рода. Очень часто на рисунках, изображавших свадебные церемонии, можно было найти изображения листьев плюща. А еще этим символом украшали надгробия умерших супругов. Если любопытно, то посмотрите в Интернете рисунки того периода.

– Ну, это меня мало убеждает. Это же просто форма листьев плюща, просто похожая форма.

– Ну, не скажите, – возразил историк. – В нашей науке, как и в расследовании, большое значение имеет частота совпадений, если вы склонны так называть совпадение формы символа. В древности на Средиземноморье произрастало очень популярное растение сильфий. Торговля этим растением была весьма прибыльной по многим причинам, подтверждением чему могут быть монеты из Киренаика. А ценность растения была высока из-за его удивительных свойств. Оно использовалось для изготовления противоядия от укуса змей и насекомых, для приготовления лекарств при лечении расстройств желудка, простудных заболеваниях. А еще римские патриции использовали семена сильфия как знак-приглашение к интимным отношениям, а женщины – как противозачаточное средство и средство для прерывания беременности. Форма символа напоминает форму древней лиры, или изгиб шей двух лебедей, что тоже символично. С древних времен известна лебединая верность. Много всего можно рассказать, Лев Иванович. Но самое главное, что именно этот символ, нанесенный на оружие в Средние века, а иногда и в более поздние времена, символизировал как раз честь воина, верность даме и обет защиты. Уже в начале Средних веков он стал использоваться в иконографии именно как символ сердца. Да-да! И для изображения Страстей Христовых и любящего сердца Господа. Так-то вот, мой дорогой полковник!

Гуров вышел из музея и направился к машине, погруженный в свои мысли. Профессор Ромашин заставил его задуматься о совершенно иной стороне вопроса. И ведь сведения, которыми он поделился с сыщиком, не являются тайной. Наоборот, это широко известные вопросы, это все обсуждается не первый год в определенных кругах и историков, и энтузиастов. Может, кинжал пытались украсть не из-за его исторической ценности, а как оружие символическое? Например, для мести. Но тогда при чем тут убийство Бени Кальмара? Допустим, случайное. Значит, убийца хорошо осведомлен в области истории Средних веков и Древнего мира. Странное сочетание бойцовских качеств и глубоких познаний в области истории. Нелепость какая-то. Лев вздохнул. А не пошел ли он на поводу у Ромашина? Может, дело совсем и не в символе? Обычно, как подсказывал опыт оперативника, в преступлениях такого рода все бывает намного проще и без всяких тайн. Просто нужно понять мотив преступника, и тогда ты его вычислишь.

Глава 2

Список кузнецов, которые изготавливают холодное оружие на заказ, был не особенно внушительным – всего восемь человек. Но большинство из них ковали лишь добротные охотничьи ножи. Из украшений в большинстве случаев применялся либо натуральный рог, либо насадки из копыта. Но кинжал такого уровня в Москве могли изготовить, по мнению специалистов, лишь трое.

Илья Репкин был первым в списке Бурмистрова, но, как оказалось, он давно перестал заниматься коваными изделиями. Здоровье было уже не то – сказывался возраст. Крутя в руках кинжал, старик подслеповато щурился, потом взял с полки очки и стал рассматривать рукоять кинжала, недовольно покачивая головой.

– Что-то не так, Илья Иванович? – поинтересовался Крячко, многозначительно переглянувшись с Бурмистровым.

– Мы так не ковали, – проворчал Репкин.

– Что, клинок плохо кован? – спросил майор.

Старый кузнец недоуменно посмотрел на него, потом взял увесистый кухонный нож для разделки мяса и постучал им по клинку кинжала:

– Слышите? Это не оружейная сталь, это железка. Это просто полоса железа от забора, которую вывели на наждачном станке. Это не работа, этим пацаны в детстве балуются, хотя рисунок накован грамотно, по горячему металлу. Но это все ерунда, я вот на рукоять смотрю. Тут работал кузнец, но из молодых, из новых. Этим все поскорее надо, тяп-ляп, и в дамки. А ковать нужно так, чтобы потомки любовались работой и имя мастера спрашивали. Шаблонов много, как на поток работал.

– Не понял, – придвинулся ближе к мастеру Стас. – Поясните, пожалуйста, о чем вы говорите.