Девушка с нижнего этажа

— Мне нравится подметать. Пожалуйста, не перечь отцу. Если в Нью-Йорке ничего не выйдет, будет уже неважно, что ты напишешь.

— Что значит «если ничего не выйдет»?

Я задерживаю дыхание, сжав пальцами край фланелевой ночнушки.

— Многие из наших северных спонсоров отказались от идеи поддерживать местную газету. Если к апрелю мы не сможем снова набрать две тысячи подписчиков, все кончено.

— Но апрель настанет всего через месяц. Нам придется набирать по сотне подписчиков в неделю. Это невозможно.

— Кажется, пора перебираться к тетушке Сюзанне…

— Мы не какие-то там сеятели люцерны. Мне даже слово люцерна противно — настолько оно нелепо звучит. Спонсоры должны дать нам больше времени.

Я ковыряю дырку на носке. Мне никогда не приходило в голову, что Беллы могут куда-то переехать. Неужели миссис Белл потому и пришла к миссис Инглиш? Чтобы попрощаться со мной таким скрытным образом?

— Что такого есть у «Трубача», чего нет у нас? — спрашивает Нэйтан.

— Советы от тетушки Эдны, — с усмешкой отвечает миссис Белл и, судя по шуршанию веника, начинает мести еще энергичнее. — Что ж, может быть, мы обретем новых подписчиков на скачках.

Скачки — первое событие года, на котором девушки на выданье могут показать себя, и ни одна представительница высшего света этого шанса не упустит. Мы, низы общества, можем довольствовать и тем, что посмотрим на лошадей, вот только билет стоит целых два доллара.

— Что ты сказала?

Я прижимаюсь правым ухом к отверстию.

— Я сказала, что, быть может, мы обретем новых…

— Да нет же, до этого. Советы тетушки Эдны. Будь у нас колонка советов, мы могли бы расширить круг читателей. Что, скажем, интересно женщинам? Секреты стирки?

Я слышу негромкий недовольный возглас Нэйтана. Кажется, миссис Белл его ущипнула.

— Иногда ты такой же несообразительный, как твой отец. — Дера согласно гавкает. — Женщинам хватает советов по ведению хозяйства и от тетушки Эдны. Кто-то должен писать на более животрепещущие темы. Например, как заставить мужа прислушаться к тебе. Или что делать, если мясник пытается околпачить тебя, продав несвежее мясо.

Околпачить. Отличное слово, вот только я не уверена, что колпакам по нраву, когда их доброе имя связывают с надувательством. Добавлю это слово в колонку со словами на букву О — я вывожу их мелом на стене. Мистер Пэйн отдал Старине Джину словарь, в котором не хватает раздела с буквой О, поэтому я сохраняю такие слова здесь.

— Почему бы тебе не написать такую статью? — спрашивает Нэйтан.

— Мне все равно придется обсудить это с твоим отцом.

Нэйтан тяжело вздыхает:

— Тогда забудем об этом.

Наверху становится тихо, и я затыкаю переговорную трубку. Мы следим, чтобы отверстие не оставалось открытым, если нас нет рядом.

Если Беллам придется закрыть газету, они уедут, а ведь мы с ними почти сроднились. Старина Джин может даже решить, что настало время найти мне мужа с «мясистым носом» — считается, что такие люди притягивают богатство. Холостые китайцы так страдают без жен, что тратят сотни долларов, лишь бы привезти их из Китая. Многие из этих девушек младше меня, а ведь мне всего семнадцать. Меня ждет смотр носов и столько горя, сколько я только смогу выхлебать.

Четыре

Дорогая мисс Ягодка!

Я бесприданница, к тому же у меня столько волос над верхней губой, что можно подумать, будто там лежит дохлый хорек. Однако один джентльмен клянется мне в любви. Могу ли я ему верить?

Усатая невеста

Милая невеста!

Иногда любовь возникает будто бы из ниоткуда, и никакие волосы на лице не могут защитить вас от нее.

Ваша мисс Ягодка

Наутро я надеваю красно-коричневое платье и ботинки из козлиной кожи. Затем по западному туннелю я прохожу в сторону люка под кедрами, и мне в лицо ударяет запах сырой земли и дерева. Должно быть, аболиционистам пришлось нелегко, когда они прорывали и укрепляли все эти подземные ходы. Но, как говорит Старина Джин, у великих людей есть воля, а у никчемных — одни лишь желания.

Откинув крышку люка, я выбираюсь наружу.

Вокруг меня — раскидистые ветви виргинских можжевельников; деревья умеют хранить секреты так же хорошо, как и защищать от снега. На востоке за хвоей виднеется дом Беллов, на севере — постоялый двор, а на юге — содовый завод. Прежде чем выйти из рощицы, я убеждаюсь, что меня никто не видит. По рукам пробегают мурашки. Хорошенько осмотревшись, я не замечаю ни души.

Вдруг, пронзительно крикнув и напугав меня до смерти, с куста слетает ворона.