Девушка с острова Тарт (СИ)

— Мне плевать, любишь ты ее или нет, — пригвоздил его к месту ледяной голос Льва. — Желаешь прожить с ней до старости или заведешь себе шлюх, но… Если моя дочь будет несчастна, ты пожалеешь об этом сразу же.

========== 7.24. Кто, если не я /Теон ==========

Я не знаю, как изменится твоё лицо

когда ты повернёшься ко мне спиной.

Подари мне желание быть просто рядом с тобой.

А когда на твои загорелые плечи

уронит весна свои влажные сны,

ворвётся в мои безутешные речи

и выдохнет слово:

«Ты!»

Ты так далеко, что хватит места для взлёта,

и есть где причалить чужим кораблям.

Подари мне возможность

с тобой побродить по полям.

Я не знаю, кто из нас закрыл последнюю дверь

и небрежно на пол уронил живые цветы,

но в клетке моей давно бесится зверь

от того, что не видишь

ты.

То, как эти дни вслепую бьются о камни

твоих предрассудков, ты оставь их другим.

Всё, что могу пожелать нам, остаться одним.

И тогда, зачеркнув все лишние звуки,

ты сможешь коснуться моей тишины,

и только лишь ночь её сможет нарушить

единственным словом

ты.

Ночные снайперы «Ты»

Разговор с отцом был худшим из всех зол, что он мог представить, при всем богатстве фантазии. Даже хуже разговора с матерью. Первый его не ждал и практически проклял, вторая ждала и не узнала. Настроение у Грейджоя-младшего с тех пор было безрадостным. ≪Если бы я был старше Аши, я бы… Нет, не работает, тогда меня все равно бы забрал Старк. Чтобы я остался при отце, я должен был родиться бабой. В пекло! ≫

≪Мое место занято, мой дом отторгает меня как отмершую кожу, а в Винтерфелле я всегда чужой. Что-то зреет, наливается соком и того и гляди отравит весь мир одним ароматом, и все это знают. Аша больше прочих, и раз она не говорит — это не в ее интересах. А в моих — знать. Нет более шаткого положения, чем мое, нет большей подлости, чем держать меня в неведении и делать вид, что все ок. Однажды ты начнёшь со мной считаться, отец! Однажды я стану нужнее сестры, и я ещё подумаю, крепко подумаю, соглашаться ли стать твоей правой рукой≫.

Робб влетел в квартиру как ураган, едва поздоровавшись с присутствующими, рухнул на диван и растянулся, свесив с подлокотника ноги. Голова его оказалась на коленях Теона, что привело последнего в ужас. Это было неожиданным и безоговорочным провалом. Грейджой судорожно оглядел комнату, но, похоже, никому не было дела до нежданных слушателей. Джендри почти прикрыл глаза, опираясь только на слух, Джон и Сандор, стоя почти вплотную, пытались выровнять звучание гитар, и это им не удавалось. Бри отвернулась в сторону окна, притопывая ногой, выводила красивый высокий пассаж, вторя мелодии клавишных на октаву выше. Прежде, чем Теон что-то предпринял, Робб открыл глаза, глядя прямо на него, и Грейджой с ужасом обнаружил дрожащую между ресниц влагу. Дальше он действовал быстро. Едва песня закончилась, он согнал Роберта с собственных колен и вытолкал того, занавесившего лицо отросшими рыжими прядями, на кухню. Парень немедленно взобрался на подоконник с ногами, обнял колени и уткнул нос между них.

«Никогда его таким не видел», думал лихорадочно Теон, притворяя дверь. Он поставил чайник, не с первого раза справившись с допотопной зажигалкой, шагнул к нему, сообразил, что воды в чайнике нет, чертыхнулся, налил, вернул его на плиту и снова подошел к Роббу. За стеной возобновилась музыка, стены вибрировали мелко и противно. Он обнял Робба поверх трясущихся плеч, поцеловал в шею насколько мог нежно, и под его руками парня затрясло сильнее, словно того и гляди должен был взорваться вулкан.

— Робб, — выдохнул он в самое ухо, заправляя за него прядь. — Что?

— Ничего, — прохрипел в колени Старк, не отрывая лица. Теон замер, дыша ему в затылок, от неожиданности позабыв все слова. А потом рука Робба легла на его плечо, отстраняя, и он задрал к нему мокрое лицо, словно бы он только что вышел из под-дождя. Теон за мгновение выхватил картинку — мокрые пятна на коленях джинс, длинные ресницы в каплях, сжатые накрепко кулаки, отчаяние в голубых глазах. Секундное замешательство, и Старк подтянул его лицо вплотную к своему, зажав ворот рубашки, и поцеловал пылко, словно его отправляли на фронт, а за спиной под парами стоял поезд. Когда поцелуй стал обоюдным, грохотание музыки усилилось, словно этот состав сошел с рельс. Просоленные губы напоминали морские брызги на вкус, ветер из форточки поднимал волосы на шее, адреналин в крови от близости других людей, ничего не знающих и наверняка никогда не сумеющих понять, что для него Робб, заставлял кровь бежать по жилам слишком быстро. Рука в его джинсах, призывное жесткое сладкое касание, обещающее муки экстаза. Свисток чайника, рваный ритм, закинутая к потолку голова. Боги, пусть никто не войдет хотя бы минуту!

— Чайник выключите! — донеслось сквозь шум ударных.

— Даже не думай, — сообщил ему Робб, парой отчаянных рывков заставляя его завершить начатое. Пока он стоял, приходя в себя, опираясь ладонями о подоконник, тот соскочил, скользнув рыбкой в узкий просвет проема, и вывернул ручку плиты.