Девушка с тату пониже спины

Я бежала к дому наших друзей на той же улице, но Дэн меня догнал. Я пыталась его успокоить, сказала, что, наверное, лучше нам провести ночь врозь, чтобы остыть. Это было по уму, он был парень умный, так что я была уверена, он согласится — ну, может, обзовет меня сукой, а потом, разозлившись, свалит. Так? Нет, по уму не получилось. Вместо этого, когда я достала телефон, чтобы позвонить подруге, Дэн у меня его выхватил и швырнул в ближайшее дерево, о которое тот разбился. Потом схватил меня за щеки и стиснул. В голове у меня стучало. Я видела, что этот вечер не похож на другие. Я была в опасности. И я это понимала.

Я сказала, что собираюсь к подруге, и попросила оставить меня в покое. Он не оставил. Он пошел за мной. Сердце у меня колотилось, когда я слышала у себя за спиной на тихой улочке его шаги. Я шла и шла, а потом в какую-то секунду не услышала его шагов. Но когда я поняла, что он прямо у меня за спиной, было уже поздно. Я попыталась ускорить шаг, и это его выбесило — он толкнул меня на капот припаркованной рядом машины. Я сильно ударилась головой и локтем. Раньше он такого себе не позволял. Он по-настоящему сорвался. На этот раз я ушиблась не «случайно». Дэн увидел, что рядом стоит машина, и нарочно меня на нее толкнул. Я расплакалась, сбросила туфли и побежала по улице со всех ног, слушая свое дыхание, пытаясь унять сердцебиение, как учил тренер по волейболу. Думаю, Дэн сам от себя такого не ожидал.

Я услышала голоса из ближайшего двора и вбежала в открытую дверь случайного дома — всхлипывая, босиком, с размазанной косметикой и со следом удара на голове, который уже превращался в синяк. Я ввалилась в гостиную — а там человек восемь здоровенных латинских бандитов, как из «Во все тяжкие». В банданах, в татухах — серьезные ребята, и я им там явно была не нужна. Я упросила их дать мне позвонить с их телефона подруге и пообещала, что сразу уйду. Они, ясное дело, взяли с меня слово, что я не позвоню в полицию.

Я слышала, как Дэн орет у входной двери, и в какой-то момент вдруг почувствовала, что с этой бандой мне намного безопаснее, чем с ним. Но я быстро поняла, что из-за меня они рисковали — их могли застукать за тем, чем они там были заняты. Кто-то из них вышел на улицу, чтобы попытаться прогнать Дэна, но он поднял шум всерьез и уперся. Я выбежала, чтобы его успокоить, а он ввязался в драку с одним из бандитов, и ему разбили губу и подбили глаз. Когда я увидела, как тот парень молотит Дэна кулаком, я тут же поменяла сторону и принялась Дэна защищать. У жертв насилия часто так перекашивает логику и инстинкты. Так же получилось в ту ночь, когда я, старшеклассница, вдруг обнаружила, что Джефф угостился моей девственностью, и кончилось все тем, что я принялась его утешать из-за того, что он меня обидел, хотя должно бы было быть наоборот. Тут я защищала еще одного парня, который меня изо всех сил предавал. «Отстань от него!» — заорала я, бросившись к Дэну, которого крепко избивали. Бандиты вытолкали нас обоих со своего двора, опасаясь, что приедет полиция.

К машине мы шли молча. Дэн, казалось, успокоился. Он даже немножко посмеялся, рассуждая, какой безумный вышел вечер, и я тоже посмеялась. Я хотела его утешить. Хотела, чтобы он почувствовал, что я на его стороне. Мы сели в машину, я проехала пятнадцать минут до дома. От случившегося я начисто протрезвела. Я пыталась его не разозлить. Единственная моя цель. Когда мы добрались домой, он заговорил о том, чтобы заказать еды, — и я сообщила ему, очень сдержанно и мягко, что не собираюсь сегодня ночевать в нашей квартире.

И все началось заново. Зверь снова проснулся, прямо у меня на глазах, тот же зверь, которого я уже увидела в тот вечер, — но на этот раз он был гораздо злее. Дэн принялся биться головой об окно и орать. Он схватил меня за руку и ударил себя ею по лицу. Отломил боковое зеркало, а я плакала и кричала, упрашивая, умоляя его перестать. Я согласилась ночевать дома, если он прекратит причинять себе боль. Не надо было с ним так торговаться, потому что едва я согласилась остаться дома, начался настоящий кошмар.