Девушка с татуировкой дракона

– Микаэль, дорогой! У тебя на этом жестком диске хранится корреспонденция, электронная почта, контракты, билеты, отчетная документация по поездкам и бог знает что еще – за целых десять лет. Я не настолько очарована Веннерстрёмом, чтобы глотать шесть гигабайт всякой ерунды. Я прочла кое-что, в основном чтобы удовлетворить свое любопытство, и убедилась, что он бандюган.

– Допустим. Она забеременела в девяносто седьмом году. Когда она стала требовать компенсации, его адвокат отправил кого-то уговорить ее сделать аборт. Думаю, он намеревался предложить ей некоторую сумму денег, но она не захотела ее взять. Тогда наемник прибегнул к более убедительным аргументам и продержал ее под водой в ванне, пока она не согласилась оставить Веннерстрёма в покое. И обо всем этот дебил адвокат сообщает в письме – пусть и зашифрованном, но все же… Я не слишком высокого мнения об интеллектуальном уровне этой компании.

– А что стало с девушкой?

– Она сделала аборт. Веннерстрём остался доволен.

Лисбет замолчала, ее глаза внезапно потемнели. Через десять минут она процедила:

– Надо же, еще один женоненавистник.

Микаэль ее не услышал.

Саландер одолжила у него CD‑диски и посвятила ближайшие дни внимательному чтению электронной почты Веннерстрёма и других документов. Пока Микаэль продолжал работу, Лисбет лежала на чердаке с компьютером на коленях, размышляя над судьбами уникальной империи Веннерстрёма.

И тут ей пришла в голову мысль, которая уже никак ее не отпускала. Но больше всего ее удивляло, как она не додумалась до этого раньше.

В последний день октября Микаэль распечатал последнюю страницу и выключил компьютер только в одиннадцать утра. Не говоря ни слова, он взобрался на антресоль и протянул Лисбет солидную кипу бумаг, после чего сразу заснул. Она разбудила его вечером и высказала свои соображения по поводу текста.

Днем в начале третьего Микаэль внес в свое произведение последние поправки.

На следующий день он закрыл ставни и запер дом. Отпуск Лисбет подошел к концу, и они вместе поехали в Стокгольм.

До прибытия в город Микаэлю пришлось обсудить с Лисбет один деликатный вопрос. Он приступил к этой теме, когда они пили кофе из бумажных стаканчиков на борту теплохода, перевозившего их из Ваксхольма.

– Нам нужно договориться о том, что я буду рассказывать Эрике. Она откажется публиковать статью, если я не смогу объяснить, откуда раздобыл материал.

Эрика Бергер. Главный редактор и многолетняя любовница Микаэля. Лисбет никогда с ней не встречалась и не была уверена в том, что ей этого хочется. Но Эрика угрожала ее благополучию, хотя она пока не знала, каким именно образом.

– Что она обо мне знает?

– Ничего. – Блумквист вздохнул. – Я ведь с лета избегал встречи с Эрикой. Я так и не решился рассказать ей обо всем, что произошло в Хедестаде, поскольку мне было ужасно стыдно. Она очень нервничает, потому что я ее почти ни о чем не информировал. Конечно, ей известно, что я сидел в Сандхамне и писал этот текст, но о его содержании она ничего не знает.

– Ну-ну.

– Через пару часов она получит рукопись. И уж тогда устроит мне форменный допрос! Я даже не знаю, что мне ей отвечать.

– А что ты хочешь сказать?

– Я хочу рассказать правду.

Лисбет нахмурила брови.

– Лисбет, мы с Эрикой почти всегда ругаемся; такая у нас своеобразная манера общения. Но мы безоговорочно доверяем друг другу. Она стопроцентно надежна. Ты – наш источник, и она скорее умрет, чем выдаст тебя.

– А кому еще тебе придется рассказывать?

– Больше никому. Все это уйдет в могилу вместе со мной и Эрикой. Если ты откажешься, я не раскрою ей твою тайну. И все-таки я не собираюсь лгать Эрике и выдумывать про какой-то несуществующий источник.

Лисбет раздумывала до тех пор, пока они не причалили у «Гранд Отеля».

Анализ последствий.

Наконец она смилостивилась и позволила Микаэлю представить ее Эрике. Он включил мобильный телефон и набрал номер.

Блумквист позвонил как раз в тот момент, когда Эрика Бергер обедала с Малин Эрикссон, которую намеревалась зачислить на должность ответственного секретаря редакции. Малин было двадцать девять лет, и она уже пять лет выполняла разные временные задания. Постоянного места у нее никогда не было, и она уже почти потеряла надежду его получить. Объявление о вакансии еще не публиковалось. Малин Эрикссон рекомендовал Эрике старый приятель из одного еженедельника. Бергер позвонила ей в тот день, когда у Малин заканчивалась очередная временная работа, и спросила, интересует ли ее сотрудничество с «Миллениумом».

– Это временная должность на три месяца, – сказала за обедом Эрика. – Но если все пойдет хорошо, то она может стать постоянной.

– Я слышала, что «Миллениум» скоро закроется.

Эрика улыбнулась:

– Не стоит верить всему, что слышишь.

– Этот Дальман, которого мне предстоит заменить… – Малин замялась. – Он переходит в журнал, принадлежащий Хансу Эрику Веннерстрёму…

Эрика кивнула:

– Наш конфликт с Веннерстрёмом едва ли является тайной в издательском цехе. Он не любит людей, работающих в «Миллениуме».

– Значит, если я соглашусь на работу в «Миллениуме», то тоже попаду в эту категорию?