Девушка с татуировкой дракона

Бергер перестала воевать из-за рекламы. Она отчаялась или просто занята чем-то другим? Твой источник уверяет, что у них дела идут из рук вон плохо, но вроде бы на днях они взяли на работу нового сотрудника. Узнай, что там происходит. Блумквист в последние недели сидит в Сандхамне и пишет как одержимый, но никто не знает, про что. В последние дни он появлялся в редакции. Подкинь мне рабочий экземпляр следующего номера. ХЭВ

Ничего страшного. Пусть немного подумает. Тебе скоро конец, старина.

В половине шестого утра Лисбет вышла из Интернета, выключила компьютер и нашла новую пачку сигарет. Она выпила четыре… нет, пять бутылок кока-колы за ночь, а теперь принесла шестую и рухнула на диван. Девушка была в одних трусах и застиранной камуфляжной футболке, рекламирующей магазин «Солдат удачи», с текстом: «Kill them all and let God sort them out»[107]. Начав мерзнуть, она завернулась в одеяло.

Ей казалось, что она накачалась какой-то наркотической гадостью. Ее взгляд уткнулся в уличный фонарь за окном; она сидела неподвижно, а мозг включился на полные обороты. Мама – клик – сестра – клик – Мимми – клик – Хольгер Пальмгрен. «Персты дьявола». Арманский. Работа. Харриет Вангер. Клик. Мартин Вангер. Клик. Клюшка для гольфа. Клик. Адвокат Нильс Бьюрман. Клик. Ни одну из этих деталей, ни один из этих эпизодов ей не удавалось забыть, как она ни старалась.

Теперь Саландер задумалась о том, сможет ли Бьюрман когда-нибудь раздеться перед женщиной и как он в таком случае объяснит ей происхождение татуировки у себя на животе. И удастся ли ему избежать раздевания при следующем визите к врачу?

Микаэль Блумквист. Клик.

Она считала его вполне достойным человеком; правда, порой он слишком вживался в роль Наф-Нафа, самого практичного из трех поросят. К сожалению, Микаэль отличался наивностью в некоторых элементарных вопросах морали. Он был натурой великодушной и всепрощающей, он пытался искать объяснения и психологические оправдания человеческим поступкам. И упорно не понимал, что все хищники во всех уголках планеты понимают только один язык. Думая о нем, Лисбет ощущала в душе некий дискомфорт, словно у нее включался инстинкт, который диктовал ей: его нужно защитить.

Она не помнила, как заснула; но когда проснулась на следующее утро в девять часов, у нее затекла шея, а голова упиралась в стену позади дивана. Тогда Лисбет перебралась в спальню и снова заснула.

Конечно, без сомнений, это был главный репортаж в их жизни. Эрика Бергер впервые за полтора года почувствовала себя счастливой, как может быть счастлив только редактор, который намерен взорвать окружающее информационное пространство настоящей бомбой. Они с Микаэлем как раз шлифовали текст, когда ему на мобильный позвонила Лисбет Саландер.

– Я забыла сказать, что Веннерстрём забеспокоился по поводу того, что ты в последнее время пишешь, и заказал гранки следующего номера.

– А откуда ты знаешь… мда, ну ладно. А известно ли что-нибудь о том, как он намерен действовать?

– Ничего нет, но есть одна гипотеза, не лишенная логики.

Микаэль на несколько секунд замолчал.

– Типография! – воскликнул он.

Эрика вопросительно подняла брови.

– Если из редакции нет утечки информации, то остается не так уж много вариантов. Или кто-нибудь из его наемников собирается нанести вам ночной визит… – Микаэль обернулся к Эрике: – Мы будем печатать нынешний номер в новой типографии. Давай займемся этим прямо сейчас. И позвони Драгану Арманскому – я хочу, чтобы в ближайшую неделю у нас здесь дежурила ночная охрана. – Он вновь вернулся к разговору с Лисбет: – Спасибо, Салли.

– А сколько это стоит?

– Что ты имеешь в виду?

– Сколько стоит моя информация?

– А сколько ты хочешь?

– Это мы с тобой обсудим в кафе, за чашкой кофе. И давай побыстрее, ладно?

Они встретились в кафе-баре на Хурнсгатан. Саландер выглядела настолько озабоченной, что, усаживаясь рядом с ней на барный табурет, Микаэль почувствовал приступ беспокойства. Она, как обычно, перешла прямо к делу:

– Мне нужны деньги в долг.

Микаэль улыбнулся одной из своих самых наивных улыбок и потянулся за бумажником.

– Конечно. Сколько?

– Сто двадцать тысяч крон.

– Ух ты! – Он засунул бумажник обратно. – У меня нет с собой такой суммы.

– Я не шучу. Мне нужно сто двадцать тысяч крон… Скажем, на шесть недель. У меня появился шанс выгодно вложить капитал, но мне не к кому обратиться. А у тебя сейчас на счете около ста сорока тысяч. Я их тебе верну, не сомневайся.