Девушка с татуировкой дракона

В пять минут второго, с опозданием на несколько минут, она вошла в банк «Дорфман», расположенный метрах в семидесяти от банка «Хаузер генерал». Ирене Нессер заранее договорилась о встрече с директором Хассельманом. Она попросила прощения за опоздание – на сей раз она говорила на безупречном немецком с норвежским акцентом.

– Никаких проблем, фройляйн, – ответил директор Хассельман. – Чем я могу вам помочь?

– Я хотела бы открыть счет. У меня есть некоторое количество личных облигаций, которые я хочу обратить в деньги.

Ирене Нессер положила перед ним папку. Директор Хассельман просмотрел ее содержимое, сначала бегло, потом подробнее. Затем поднял одну бровь и почтительно улыбнулся.

Саландер открыла пять номерных счетов, которыми могла распоряжаться через Интернет и которые принадлежали анонимной офшорной компании в Гибралтаре, – эту компанию за пятьдесят тысяч крон из денег, одолженных у Микаэля Блумквиста, основал там для нее местный брокер. Она превратила пятьдесят облигаций в деньги, которые разместила на счетах. Стоимость каждой облигации равнялась одному миллиону крон.

Лисбет застряла в банке «Дорфман» и совершенно выбилась из графика. Завершить все дела до окончания банковского дня ей уже не удалось бы. Поэтому Ирене Нессер вернулась в отель «Маттерхорн», где в течение часа постаралась показаться максимальному числу людей. Но поскольку у нее разболелась голова, ей пришлось рано отправиться спать. Она купила у стойки администратора таблетки от головной боли, попросила, чтобы ее разбудили в восемь утра, и вернулась к себе в номер.

Время приближалось к пяти часам, и все банки в Европе уже закрылись. Зато на американском континенте день только начинался. Лисбет включила свой компьютер и через мобильный телефон подключилась к Сети. На то, чтобы снять деньги со счетов, которые она чуть раньше в этот день открыла в банке «Дорфман», она потратила час.

Деньги делились на маленькие порции и использовались для оплаты счетов большого количества фиктивных предприятий, разбросанных по всему миру. Когда она закончила, деньги вернулись в банк «Кроненфельд» на Каймановых островах, но теперь уже не на те счета, с которых их сняли в этот же день, а совершенно на другой счет.

Ирене Нессер была уверена, что эта первая порция денег теперь находится в безопасности и ее почти невозможно отследить. Она провела лишь одну операцию – около миллиона крон переместились на счет, привязанный к кредитной карточке, лежащей у нее в бумажнике. Этот счет принадлежал анонимной компании под названием «Уосп энтерпрайзис»[109], зарегистрированной в Гибралтаре.

Через несколько минут из боковой двери бара гостиницы «Маттерхорн» вышла блондинка с прической типа «паж». Моника Шоулс дошла до отеля «Циммерталь», кивнула портье и поднялась на лифте к себе в номер.

Затем она не спеша облачилась в боевую униформу Моники Шоулс, подправила макияж, покрыла татуировки дополнительным слоем тонального крема и спустилась в ресторан отеля, где поужинала вкуснейшей рыбой. Она заказала также бутылку вина, о котором раньше даже не слышала, какого-то года розлива и которое стоило тысячу двести крон, выпила где-то около бокала, беззаботно оставила остальное и переместилась в бар отеля. При этом оставила около пятисот крон чаевых, поэтому персонал просто не мог не обратить на нее внимания.

Целых три часа она упорно добивалась того, чтобы ее подцепил пьяный молодой итальянец с каким-то аристократическим именем, которое она даже не удосужилась запомнить. Они осушили две бутылки шампанского, из которых она выпила примерно бокал.

Около одиннадцати ее пьяный кавалер склонился и бесцеремонно сдавил ей грудь. Она благосклонно отнеслась к тому, что он скользнул рукой под стол. Похоже, итальянец даже и не почувствовал, что сжимал мягкий латекс. Временами они чересчур буянили, чем вызывали недовольство остальных посетителей. Когда почти в полночь Моника Шоулс заметила, что один из охранников начинает поглядывать на них с осуждением, она помогла своему итальянскому другу добраться до его номера.

Когда он отправился в ванную, она налила последний бокал красного вина и, развернув сложенный пакетик, бросила в вино раздавленную таблетку рогипнола. Через минуту после того, как они подняли бокалы, итальянец рухнул на кровать. Она развязала ему галстук, стянула с него ботинки и прикрыла его одеялом. Потом вымыла в ванной бокалы, вытерла их и покинула номер.

На следующее утро в шесть часов Моника Шоулс позавтракала у себя в номере, оставила солидные чаевые и выписалась из «Циммерталя» еще до семи. Прежде чем покинуть номер, она уделила несколько минут мерам предосторожности – стерла свои отпечатки пальцев с дверных ручек, гардеробов, унитаза, телефонной трубки и других предметов, к которым прикасалась.