Девушка в башне

Они лежали, запутавшись, на земле в нагревшейся грязи, огонь почти добрался до них. Он моргнул в красном свете, все еще идеальный. На его лице было потрясение.

— Зови снег, — закричала Вася ему на ухо поверх рева. — Ты здесь. Москва горит. Зови снег.

Он едва ее слышал. Он поднял взгляд на мир вокруг них с удивлением и ноткой страха. Его ладони были в ее руках, они были холоднее, чем у живых.

Вася хотела кричать от страха и спешки. Она ударила его по лицу.

— Слушай меня! Ты — король зимы. Зови снег! — она схватила его за голову сзади и поцеловала, прокусила его губу, размазала свою кровь на его лице, просила его быть живым, настоящим и достаточно сильным для магии. — Если это были твои люди, — выдохнула она в его ухо, — спаси их.

Он посмотрел ей в глаза, немного осознанности вернулось на его лицо. Он встал на ноги, но медленно, словно под водой. Он крепко сжимал ее руку. Ей казалось, что лишь ее хватка держит его здесь.

Огонь словно заполнил мир. Воздух выгорал, оставался только яд. Она не могла дышать.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Морозко резко вдохнул, словно дым ранил и его. Но, когда он выдохнул, поднялся ветер. Ветер как вода, ветер зимы, такой сильный, что она пошатнулась. Но он поймал ее, не дав упасть.

Ветер был все сильнее, отгонял огонь от них, отгонял огонь подальше.

— Закрой глаза, — сказал он ей на ухо. — Иди со мной.

Она так и сделала и вдруг увидела то же, что и он. Она была ветром, тучи собирались над дымом в небе, полные снега. Она была ничем. Она была всем.

Сила собралась где — то в пространстве между ними, между ее вспышками осознания.

«Нет магии. Есть вещи. Или их нет», — она ничего не хотела. Ей было все равно, жива она или мертва. Она могла лишь ощущать, как собиралась буря, как дышал ветер. Морозко был рядом с ним.

Это была снежника? Еще одна? Она не могла отличить снег от пепла, но шум огня чуть изменился. Нет, это был снег, и он посыпался густым занавесом зимней бури. Он падал все быстрее, и все для нее стало белым, над головой и вокруг. Снежинки остужали ее обожженное лицо. Тушили огни.

Она открыла глаза и оказалась в своей коже.

Руки Морозко отпустили ее. Снег размывал его черты, но ей казалось, что он выглядел робко, боязливо удивлялся.

У нее не было слов.

Она просто прислонилась к нему и смотрела на снегопад. Ее обожженное горло болело. Он молчал. Но стоял смирно, будто понимал.

Они долго так стояли, а снег все падал и падал. Вася смотрела на безумную красоту снежной бури, угасающего огня. Морозко стоял тихо, как она, словно ждал.

— Прости, — сказала она, наконец, хотя не знала точно, за что извиняется.

— За что, Вася? — он оказался за ней и коснулся пальцем ее горла, где раньше висел талисман. — За это? Камень лучше было разрушить. Демоны холода не должны жить. Время моей силы прошло.

Снега было все меньше. Она обнаружила, обернувшись, что четко его видит.

— Ты сделал камень как Касьян? — спросила она. — Чтобы твоя жизнь была в моей?

— Да, — сказал он.

— И ты хотел, чтобы я любила тебя? — спросила она. — Чтобы моя любовь помогала тебе жить?

— Да, — сказал он. — Эта любовь девиц к чудищам, которая не угасает со временем, — он выглядел уставшим. — Но остальное… я не задумывал.

— О чем ты?

Бледные глаза посмотрели в нее с непонятной эмоцией.

— Думаю, ты знаешь.

Они настороженно смотрели друг на друга. А потом Вася сказала:

— Что ты знаешь о Касьяне и Тамаре?

Он чуть вздохнул.

— Касьян был князем далекой страны, одаренный зрением, который хотел изменить мир под себя. Но он не мог управлять всем. Он полюбил женщину, и, когда она умерла, он молил меня сохранить ей жизнь, — Морозко замолчал, и в холоде тишины Вася поняла, что случилось с Касьяном дальше. Ей невольно стало его жаль. — Это было давно, — продолжил Морозко. — Я не знаю, что было потом, как он отделил жизнь от плоти, чтобы не пускать меня к себе. Он как — то забыл, что мог умереть. Тамара жила со своей матерью одна. Касьян, говорят, пришел к ней в дом однажды, чтобы купить коня. Касьян и Тамара полюбили друг друга и убежали вместе. И пропали. Пока Тамара не появилась одна в Москве.

— Откуда была Тамара? — тревожно спросила Вася. — Кто она?

Он хотел ответить. Она видела по его лицу. Она часто потом задумывалась, изменилась бы ее жизнь, если бы он ответил. Но тут зазвонил колокол монастыря.

Звук ударил Морозко как кулаки, будто он мог развалиться на снежинки и разлететься. Он дрожал и не отвечал.

— Что происходит? — спросила Вася.

«Талисман разрушен, — мог ответить он. — И демоны холода не должны любить», — но он этого не сказал.

— Рассвет, — выдавил Морозко. — Я не могу больше существовать под солнцем в Москве. Конец зимы близки, и звенят колокола. Вася, Тамара…

Колокол ударил снова, его голос пропал.

— Нет. Ты не можешь угаснуть, ты бессмертен, — Вася поймала его за плечи. Она потянулась и поцеловала его. — Живи, — сказала она. — Ты сказал, что полюбил меня. Живи.