Девушка в бегах

– Минутку! – отвечаю я. Адреналин на максимуме, я резко наклоняюсь и принимаюсь сгребать остриженные волосы, чтобы выбросить их в туалет. Малькольм рядом запихивает в наши рюкзаки перепачканную кровью одежду. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь заметить, что мы еще упустили.

Я догадываюсь, что они услышат звук смыва и заподозрят, что мы что-то скрываем, но с этим ничего не сделаешь. Еще несколько ударов в дверь и резких окриков. От каждого из них у меня болезненно сжимается сердце; я буквально чувствую, как оно пытается вырваться из груди. Я кладу руку на грудь. Мне нужно успокоиться. Мне нужно успокоиться.

Мы убрали с пола большую часть волос, а то, что осталось, почти незаметно на фоне остальной грязи. На нас с Малькольмом чистая одежда, и мы смогли скрыть самые заметные синяки на его лице.

В чем бы там ни было дело, мы сможем выкрутиться, так же, как с менеджером мотеля.

Я резко распахиваю дверь, и мне в лицо тут же бьет резкий солнечный свет.

– Выйдите из уборной.

Я подчиняюсь полицейскому, взяв Малькольма за руку, чтобы он шел рядом со мной. Не знаю, кажется ли мне, но, увидев нас, полицейский несколько смягчается.

– Какие-то проблемы? – Я заставляю себя открыть глаза, и от яркого света они начинают слезиться. Полицейский – мужчина среднего роста, но явно с лишним весом, и у меня возникает безумная мысль просто броситься бежать. Мне кажется, ему меня не догнать. Но сможет ли Малькольм бежать достаточно быстро, учитывая его сломанные ребра?

– Мэм, у вас все в порядке?

Я коротко киваю и еще крепче сжимаю руку Малькольма.

Одарив его долгим взглядом, полицейский продолжает:

– Работник заправки сказал мне, что видел, как следом за вами в уборную вошел человек в перепачканной кровью толстовке, примерно сорок пять минут назад. – Он бросает взгляд на мои мокрые волосы, а затем снова смотрит на Малькольма, на его свежую белую футболку, поверх которой – такое же чистенькое худи. Затем, когда он резко переводит взгляд на что-то рядом с нашими сцепленными руками, меня прошибает пот: я замечаю ценник, который мы забыли срезать.

– Простите, если мы заставили кого-то ждать, – я делаю шаг вперед, чтобы внимание полицейского сконцентрировалось на мне. – Я чувствовала себя не очень хорошо и не хотела оставаться одна на случай, если со мной случится обморок. – Одним движением я откидываю со лба челку и отрываю засохшую корочку со лба, обнажая порез, который теперь выглядит свежим. – До этого мы попали в аварию, и я испугалась, что у меня может быть сотрясение.

Полицейский никак не показывает, что он мне верит. Ладонь, которой я сжимаю руку Малькольма, становится скользкой от пота.

– Где ваша машина?

Я собираюсь было ответить, и мой взгляд непроизвольно обращается в ту сторону, где мы припарковались – дальше по улице, – но Малькольм перебивает меня.

– Ее оттащили к дому нашего друга. Колеса разбалансировались.

– И дома у вашего друга не было туалета, которым вы смогли бы воспользоваться?

– Не настолько хороший друг.

Я сглатываю слюну, которая скапливается во рту в огромном количестве, наблюдая за тем, как Малькольм и полицейский смотрят друг на друга лицом к лицу.

– Но он живет недалеко? Не стоит заставлять свою девушку много ходить пешком, если у нее сотрясение.

– Он нас подвез, – отвечаю я. – И в любом случае, я слишком сильно запаниковала. Сейчас мне намного лучше. Не станем вас задерживать. – Я тяну Малькольма в сторону, но полицейский останавливает нас.

– Я хотел бы посмотреть ваши документы.

Я судорожно сжимаю ладонь Малькольма.

– У нас нет с собой.

– В ваших вещах есть что-то незаконное?

– Нет, – отвечаю я, но мой голос дрожит.

– Мне придется попросить вас показать ваши вещи.

– По закону мы не обязаны это делать, если у вас нет ордера, – произносит Малькольм.

Я поворачиваюсь к нему, удивленная и неслабо впечатленная тем, как спокойно и ровно звучит его голос.

Полицейский прищуривается, но прежде, чем он успевает ответить, его отвлекает вызов по рации.

– Вы оба стойте на месте, – приказывает он, отступает шагов на пять и отвечает на вызов.

– Это правда? – шепотом спрашиваю я.

– Да. Моего папу арестовали бы намного быстрее, если бы он соглашался на каждую просьбу показать вещи. Без убедительной причины полицейский не может досматривать наши сумки.

– А то, что видел работник заправки? Это не считается?

Малькольм не сразу отвечает, и я замечаю, как у него на верхней губе проступают капельки пота.

– Если он увидит испачканную в крови одежду…

Это будет плохо, нам начнут задавать вопросы, на которые мы не сможем ответить, а возможно, и арестуют нас, заковав в наручники. Они установят, кто я и кто моя мама. Нет, нет, нет. Этого не может произойти. Я поворачиваюсь к Малькольму и делаю вид, что прижимаюсь к нему, будто я его девушка.

– Сможешь бежать?

Он не отрывает взгляда от полицейского.

– Он между нами и машиной.

Улыбаясь, словно ничто в мире меня не тревожит, я кладу голову Малькольму на плечо и берусь за его ладонь обоими руками.

– Я знаю.

Он кивает один раз, затем другой.