Девушка в красном

– Большинство людей ходить не любит, и вообще напрягаться. Так что, когда всё полетело под откос, просто погрузили свои пожитки на машины и разъехались кто куда, – заключил Адам.

– Вопрос только: куда? По лагерям? По загородным домам? Куда, по-твоему, местным податься? – Краш взмахнула рукой в сторону той деревеньки в лощине – прямо идиллия, как на картинке, уютная, немного старомодная, утопающая в зелени и залитая солнечным светом.

– Валить подальше из города – это понятно, чем меньше народу, тем меньше риск заразиться. А в результате на дорогах такие жуткие пробки, что приходится бросать машины и идти пешком – всё ж лучше, чем на месте торчать. Но здесь-то пробок нет, и у местных такой проблемы не было – езжай куда глаза глядят.

– Ну-ка напомни, почему же мы тогда не уехали? – спросил Адам.

– Потому что рано или поздно по дороге попался бы какой-нибудь город – и всё, приехали. Или нарвались бы на блокпост. Так что пешком безопасней.

– Зато тащишься как чёртова черепаха. Достало уже таскать на себе это барахло и жрать одни консервы да бутерброды с арахисовым маслом.

Она едва сдержалась, чтобы не огрызнуться в ответ – Адам что-то совсем разошелся, и лучше ему не подыгрывать, еще не хватало сцепиться с собственным братом.

Добравшись до деревни, Краш заметила, что вблизи вид уже не такой живописный: облупленная краска на покосившихся домах, прорехи в черепице на крышах – разруха, одним словом. Строения жались друг к другу, словно перепуганное стадо, почуявшее волков.

На главной улице нашелся непременный секонд-хенд, трещавший по швам от старомодных кресел с тонкими ножками и жуткого вида фарфоровых кукол. Краш куклами никогда не увлекалась, просто не понимала, что может быть интересного в пластмассовых фигурках с неживыми глазами и ядовито смердящими волосами, а к шмоткам, в том числе кукольным нарядам, была равнодушна с самого детства.

Рядом оказалась сапожная мастерская, и Краш с любопытством заглянула в окно.

– Неужели люди до сих пор чинят обувь? – удивилась она. – У нынешней обуви даже подмётки литые, не поменяешь.

– Корделия, нам нужна еда, – напомнил Адам. – У сапожника ты ее не найдешь.

Краш из любопытства подергала дверь. Заперто. На сапожную мастерскую и комиссионку никто не позарился, даже все стёкла на месте.

– Хозяева как будто закрыли магазины, а на следующий день не вернулись, – пробормотала Краш себе под нос. Наверное, некоторые так и остались гнить по домам. Уехать успели далеко не все.

Адама всегда в первую очередь волновало, чем бы набить живот, и он отправился дальше, но пройдя мимо трех-четырех магазинов, вдруг замер и выругался.

– Чёрт!

– Что там? – спросила она, бросаясь к нему.

Он только показал перед собой на витрину под зеленым навесом с белой надписью «Гастроном Альбертсона». Входные двери взломаны, и даже снаружи было видно, что магазин разграблен подчистую.

– Чёрт! – повторила она, потом машинально оглянулась, нет ли поблизости кого из грабителей.

– Да нет тут никого, – закатил глаза Адам. – Похоже, та банда тут уже побывала. Значит, ни крошки не осталось.

– Все равно нужно проверить, – возразила Краш. – А вдруг?

От самого порога в нос шибанула резкая вонь, и Адама чуть не стошнило, а Краш тут же потянулась за масками, что держала наготове в кармашке.

– От вони маска не поможет, – заметил Адам, но всё-таки взял.

– Погоди, я кое-что придумала, – Краш скинула рюкзак, пошарила внутри и достала баночку той мази, что прихватила еще в аптеке Суонна, казалось, так давно, будто в прошлой жизни.

Намазав себе под носом, она водрузила маску на место и протянула баночку брату. Тот недоверчиво на нее покосился.

– Держи, попробуй, – предложила Краш.

Последовав ее примеру, он вернул баночку и удивленно покачал головой:

– И как только додумалась? Небось, в кино подсмотрела?

– «Молчание ягнят», – призналась Краш. – Там в одном эпизоде перед осмотром трупа все намазались чем-то под носом, чтобы вонь отбить.

– Вот уж не ожидал, что от ужастиков бывает какая-то польза.

– Так и ты смотрел.

– Ага, но запомнил только тот момент, когда Ганнибал Лектер тому чуваку скальп на лицо завернул. Жуть несусветная.

– А когда убийца женщин голодом морил, чтобы кожа легче снималась, это, значит, не жуть?

Краш заметила, что они оба говорят на повышенных тонах (про себя она это называла «как на вечеринке»). А еще никто не решился сказать вслух, что, судя по вони, где-то здесь валяется как минимум один мертвец, хотя обсуждение фильма про маньяка-убийцу на это так и намекало.

– Давай прошвырнемся слева направо, – предложила Краш, показывая на проходы между стеллажами. – Полуфабрикаты в упаковке обычно выставляют в середине, значит, если что-нибудь осталось, там и найдется.

– Быстрее было бы разделиться и двигаться навстречу с разных сторон, – как-то неуверенно начал Адам, явно не горя желанием наткнуться на труп в одиночку.