Девушка вне всяких подозрений

– Преступление явно спланированное, – подал голос эксперт Сафонов, – ясно как божий день, как это произошло. Потерпевший пробрался между гаражами тем же путем, что и вы сейчас. Следом в непосредственной близости шел его убийца. Старичка это не насторожило, раз он подпустил его к себе так неосторожно, – следовательно, он был знаком с убийцей. Как только потерпевший вышел на пустырь, следом за ним второй и сразу напал. Убийца закрыл жертве рот рукой и полоснул по горлу ножом. Лезвие широкое, остро заточенное. Смерть наступила, скорее всего, в течение минуты или чуть больше. После чего убийца вытер лезвие об одежду своей жертвы, потом, как мне кажется, протер рукоятку и зашвырнул нож куда-нибудь подальше, может, на крыши гаражей или между ними. Убийца действовал профессионально и без колебаний – так что ему незачем таскать с собой улику. Подобное преступление – не первое на его совести, так что ищите похожие случаи.

– На участке проживают люди, ранее судимые за убийства или иные особо тяжкие? – обратился Гончаров к участковому.

– Из тех, кто по сто пятой статье проходил, всего один остался, но он обычно ранней весной уезжает в деревню, откуда возвращается поздней осенью. Но он тихий, ни с кем не общается, женатый и не пьет совсем. У меня его номер телефона записан, могу проверить, где он сейчас.

– Проверь!

Сквозь щель между гаражами протиснулся Петя, а следом – следователь Лячин. Практикант приближаться к телу не стал и старательно смотрел в сторону.

– Игореша, – обратился Лячин к Гончарову, – я твоим ребятам в отдел позвонил и передал твой приказ выдвигаться сюда.

Майор не стал ему выговаривать, что начальник отдела он сам и приказывать своим подчиненным может только он, просто посмотрел, но так, чтобы тот понял, что обращаться к начальнику убойного надо по званию или по имени и отчеству. После чего он махнул рукой Пете:

– Не в службу, а в дружбу. Заберись на сараи и обследуй крыши: может, найдешь чего на них или между боксами.

Практикант взобрался наверх очень быстро и пошел по гаражам, перепрыгивая с крыши на крышу. И не прошло и минуты, как он крикнул:

– Тут что-то внизу, похожее на нож.

– Так доставай быстрее! – приказал Лячин.

– Не слушай кабинетного работника, – тут же подключился Гончаров, – сначала проверь возможность проникнуть туда и выбраться беспрепятственно, и только потом…

– Я уже спустился, – прозвучал глухой голос Пети. – А как вещдок брать, чтобы не оставить своих отпечатков?

Эксперт поднялся и направился к гаражам. Оказавшись рядом, достал из кармана тонкую одноразовую перчатку и протянул практиканту. А потом помог ему выбраться, не залезая обратно на крышу гаража.

– Что я и говорил! – радостно крикнул Сафонов. – Самодельный нож, изготовленный из автомобильной рессоры. Подобные в не такие уж далекие времена делали охотники в глухих деревнях. Таким инструментом, если он хорошо заточен, легко можно снимать шкуру с убитого кабана или медведя.

– Ну и чего теперь? – обратился Лячин к майору.

– Начинаем работу, – ответил Гончаров. – Я звоню ребятам в патрульную службу, чтобы организовали здесь оцепление, а мои орлы полетят по квартирам, окна которых выходят на пустырь. Ты вместе с ними, потому что там работы будет много. Прихватишь практиканта – пусть учится. Можешь привлечь еще Оксану Игнашову из отдела дознания, а то она скучает сейчас без тебя.

– Ты это… – шепнул Лячин и обернулся проверить, не слышит ли практикант, – хватит всякие сплетни собирать. Мы с ней просто обедаем иногда вместе… Я ей о тонкостях профессии следователя рассказываю, делюсь опытом.

– Вот и проведешь с ней мастер-класс. А я с участковыми пойду опрашивать соседей и друзей покойного дяди Вовы Голубева. И начнем с его квартиры.

Жилище Голубева поразило Гончарова – не столько затрапезностью и нищетой, сколько душной атмосферой семидесятых годов прошлого века. Все выглядело так, как будто какой-то молодой человек, проживавший здесь когда-то, давным-давно вышел из дома и не вернулся… И время остановилось, оставив здесь неизменными прежние запахи и скрипы все тех же рассохшихся половиц. Старая мебель, выцветшие обои, плотно прикрытые поблекшими плакатами с изображениями древних поп-звезд: Джими Хендрикс, Элвис Пресли, Энгельберт Хампердинг, Том Джонс, Спенсер Дэвис, Джанис Джоплин, Элтон Джон, Марика Рок, Дайана Росс…

Гончаров не знал или не узнавал кумиров чужого далекого прошлого, глядел на плакаты и удивлялся, что кто-то мог смотреть на них десятилетиями и не уставать от всей этой нелепицы, когда-то восхитительной, а теперь унылой и пошлой.

– Какое богатство, – произнес за спиной майора участковый Гришачкин, – в интернете за каждый такой плакатик несколько тысяч рублей просят.

– У них тут раньше еще и книги были, – произнес сосед, которого позвали понятым, – еще Вовкина мать собирала разные собрания сочинений, тряслась над ними, пылинки сдувала, а он потом все за копейки отдал, а над этими рожами трясся, как занюханный хиппи.