Девушка, змей, шип

Она шла медленно, неуверенно, будто боясь кого-нибудь разбудить.

– Этот лес находится с северной стороны гор, – пояснила стоявшая у нее за спиной Парвуанэ. – Немногие люди бывали здесь.

Теперь было понятно, почему Сорэйя не видела этого леса с крыши: он прятался за горами.

Позади нее раздался звук разрываемой ткани, и Сорэйя обернулась к Парвуанэ. Увидев ее, она вновь испытала трепет. Парвуанэ смотрела в небо с выражением горькой радости на лице. Создавалось впечатление, что она уже не ожидала вновь увидеть ночное небо. Теперь Сорэйя поняла, насколько тяжелым наказанием для Парвуанэ было заточение в подземелье. Казалось, будто она сама соткана из ночного неба. Будто носит его на манер платья. Будто лунный свет окутывает ее кожу. Должно быть, потревоживший Сорэйю звук раздался, когда Парвуанэ разорвала свою сорочку на спине. Сейчас див стояла с расправленными крыльями. Узоры на лице Парвуанэ, напоминавшие те, что можно увидеть на мотыльке, едва ли не светились в ночи. В подземелье они выглядели совсем по-иному, были тусклыми. В волосах у дива виднелись лучики лунного света, напоминавшие ленты. Ястребиные глаза Парвуанэ горели так, будто в них отражался огонь костра. Сорэйя впервые видела ее в столь нечеловеческом обличье. И она была прекрасна.

«Я могла бы выглядеть так же», – подумала Сорэйя. Могла бы она выглядеть столь же великолепно, перестань она прятать полные яда вены, убери волосы с лица и сними перчатки, не стесняясь смотреть людям в глаза? На Сорэйю нахлынула обида на мать. Не за то, что прокляла ее, но за то, что скрывала ее, не рассказывая правды. За то, что заставляла Сорэйю думать, что ей надо стыдиться себя. За то, что Сорэйя не могла чувствовать себя прекрасной.

Однако она уже поддавалась обиде, зайдя по этой дорожке куда дальше, чем сама того ожидала, в итоге оказавшись в этой тюрьме. Если она продолжит идти в том же направлении, то куда это ее приведет? Будто отвечая на ее вопрос, в голове у Сорэйи раздался голос Азэда: «Тебе интересно, зачем я привел тебя сюда? Потому что я знаю, что твое место здесь».

– Куда же теперь? – громко спросила Сорэйя, пытаясь заглушить его вероломный голос у себя в голове.

– Наверняка сказать не могу, – ответила Парвуанэ с легкой тревогой в голосе. – Я знаю, что он держит пэри́к где-то здесь. Но лес велик, а времени у нас мало.

– Нам не обязательно находить их сегодня ночью. Аз… Шахмар не узнает о том, что я сбежала, до своего возвращения следующей ночью.

– Ты кое-что не учитываешь, – возразила Парвуанэ, покачав головой. – Вернувшись во дворец, Шахмар, скорее всего, заметит мое отсутствие. Тогда он уже не оставит пэри́к без присмотра, а то и вовсе переместит в иное место. Другого шанса не будет.

Парвуанэ бросилась в лес. Сорэйя обрадовалась, что див решила вести их. Стоило ей самой войти под сень деревьев, как она поняла, что может легко забыть о цели их похода и побрести глубже и глубже в лес, пока он не поглотит ее. Сквозь кроны пробивался слабый лунный свет, напоминая бледный шелк или паутину. От этого лес казался древним и нетронутым. «Но я могу к нему прикоснуться», – подумала Сорэйя. Листья и розы ее гулистана были с ней с самого детства, всегда готовые к прикосновению. Поэтому, когда Сорэйя вытянула руку и провела ей сквозь напоминавшую россыпь бриллиантов листву, ей показалось, что она повстречала старого друга.

Казалось, что идущая впереди Парвуанэ испытывала те же эмоции. Вначале она решительно нырнула в лес, но теперь замедлилась. Она то и дело вытягивала руку, прикасаясь к толстым узловатым стволам деревьев. Ее темные крылья и волосы сливались с лесом. Див проходила мимо деревьев и корней, нигде не задерживаясь, зная наперед, где они будут находиться.

Сорэйя не чувствовала себя в лесу столь же уверенно, и все же она не расстраивалась, периодически спотыкаясь или запутываясь волосами в тоненьких березовых веточках. От этого она лишь становилась ближе к лесу, ощущая кору на кончиках пальцев, на ощупь напоминавшую бумагу, насыщенный запах почвы, прикосновение листьев к щекам. Казалось, что лес тоже касается ее.

Они шли мимо ряда деревьев с перекрученными стволами и толстыми ветвями, напоминающими канаты. Они тянулись друг к другу, образуя что-то вроде арки. Сорэйя остановилась и окликнула Парвуанэ.

– Что такое? – спросила Парвуанэ, поворачиваясь к ней. – Что-то не так?

Сорэйя покачала головой, не способная выдавить из себя ни слова. Из глаз у нее готовы были вот-вот политься слезы. Вместо того, чтобы говорить, она обвела окружавший их пейзаж рукой, указывая на растущий на деревьях в лунном свете мох и переплетенные ветви. Где-то вдалеке гулко и звучно ухала сова.

– Понимаю, – ответила Парвуанэ, и выражение лица ее смягчилось.