Девушка, змей, шип

– Ты утешал меня той ночью в дахме, когда я убила йату, – произнесла Сорэйя, поворачиваясь к нему. – Сказал, что я поступила правильно. Что мне не должно быть стыдно. Собираешься ли ты поступить так же и сейчас?

Сорэйя не собиралась задавать вопрос в манере просьбы, однако под конец голос ее дрогнул.

– Так ты этого от меня хочешь? – ответил он, немного помолчав, разглядывая ее. – Чтобы я оправдал тебя? Легко. Этот юноша заслужил подобное обращение. Как и все остальные. Потому-то…

Он ненадолго смолк. Лицо его выражало возбуждение.

– Потому-то я и хочу, чтобы именно ты казнила своего брата.

Несмотря на окружавшие ее ужасы, Сорэйя не сдержалась и рассмеялась.

– Я ни за что не убью собственного брата, – ответила она ошеломленно.

– Я тоже когда-то так думал. Однако за то время, что мы провели вместе, мне кое-что открылось, Сорэйя.

Он принялся не спеша идти ей навстречу, делая небольшие шаги, будто бы боясь спугнуть ее резким движением.

– Я не могу представать перед дивами в человеческом обличье. Я не хочу напоминать им о том, кем я был, о моих слабостях. Хочу, чтобы они всегда видели меня на пике силы. И потому порой я забываю того мужчину, которым когда-то был. Забываю, как он выглядел, каково было быть человеком. Но когда я рядом с тобой, я начинаю вспоминать.

Он продолжал приближаться к ней. Чем ближе он подходил, тем меньше чешуи на нем оставалось и тем больше он походил на человека.

– Ни ты, ни я не принадлежим ни к одному из этих миров. Мы оба знаем, каково быть не совсем человеком и не совсем дивом. Знаем, каково идти против членов семьи, причинивших нам горе. Той ночью я и вправду собирался казнить твоего брата в тронном зале. Но когда я увидел, как ты возражаешь ему, то понял, что не могу этого сделать. Понял, что это должна сделать ты. Я хочу, чтобы это сделала ты. Все это время я ждал, чтобы ты захотела того же. Стоит тебе сделать это, и ты поймешь, что для тебя нет ничего невозможного. Ты обретешь свободу.

Теперь он стоял прямо перед ней, целиком обретя человеческую внешность и выглядя уязвимым. Сама Сорэйя поняла подобное чувство уязвимости, лишь почувствовав, как яд покидает ее, оставляя без брони.

– И ты станешь править на пару со мной в качестве царицы.

Сорэйя покачала головой. Наверное, она неверно его расслышала, отвлекшись на его человеческий облик, его ресницы, переносицу, верхнюю губу.

– Чего ты хочешь от меня?

Его глаза сияли. Это были глаза молодого человека. Казалось, что он действительно вновь стал молодым принцем.

– Чтобы ты была моей. Чтобы любила меня так же, как я люблю тебя.

– Ты меня не любишь, – тут же выпалила Сорэйя.

Он грустно улыбнулся.

– Тебе проще верить в это, но ты знаешь, что я говорю правду. Я и сам больше не могу этого отрицать. Я полюбил тебя в ночь, когда мы отправились в дахму, когда ты показала мне свое истинное лицо. Ты – частичка меня, о которой я давно позабыл, Сорэйя. А я – частичка тебя, которая могла бы обрести жизнь. Ничем не сдерживаемая, ничем не обремененная частичка.

Сорэйя отвернулась от него, хватая ртом ночной воздух, будто то была вода. Она обхватила себя руками за талию. Когда она видела его таким, ей было слишком сложно удерживать в памяти все те беды, что он причинил ей и дорогим ей людям.

Азэд подошел сзади и положил ей на плечи свои мягкие гладкие руки.

– Я понимаю, если ты думаешь, что не способна убить собственного брата, – продолжил он тихим сочувствующим голосом. – Когда-то я тоже так думал. Я думал, что совершил ошибку, когда убил отца и братьев. Я страдал из-за каждой смерти, потребовавшейся для возведения меня на трон. Но вскоре боль и сожаления улетучились, оставив лишь осознание того, что необходимо было сделать. Со временем ты поймешь, а до тех пор…

Он провел руками, спустив их с плеч Сорэйи, пока не нащупал ее ладони, переплетя их пальцы.

– А до тех пор позволь мне быть твоими руками, твоим гневом. Скажи, что будешь моей, и я сделаю то, что необходимо.

Сорэйя откинулась назад и прислонилась к нему. Он поддержал ее, в буквальном и переносном смыслах, как и обещал. Был ли смысл продолжать сопротивляться? Не был ли он прав, что они похожи? Что его прошлое – это ее будущее? Что в ее венах все еще бежал яд, хоть и другого сорта? Разве она сама не подтвердила это утверждение, ударив Рамина?

«Мне была невыносима даже мысль о том, чтобы оставить вас наедине. Я видел, как ты смотришь вслед ей и Сорушу, когда они оставляли тебя в темноте потайных ходов. Видел ревность и ненависть в твоих глазах».