Девушка, змей, шип

Понимая, что Азэд и прочие дивы пристально следят за ней, ожидая насилия, Сорэйя обошла Рамина и положила руку ему на плечо.

– Как и тебя, меня сюда доставили силой, – обратилась она к нему, стараясь говорить как можно тише.

– Шахмар сказал нам, кто он такой и за кого мы его принимали, – усмехнулся Рамин в ответ. – Но ты, ты все знала с самого начала. Ты была с ним в Новруз.

Сорэйя запустила руку ему в волосы и резко дернула его голову назад. По толпе собравшихся пронесся одобрительный гам.

– Я не знала, – прошептала она. – Он и меня обманул. Я такой же пленник, как и ты. Мы можем помочь друг дру…

– Пленник? Неужели?

Глаза Рамина были столь холодны, а голос столь колок, что Сорэйя поняла: он ни за что ей не поверит, что бы она ему ни сказала.

– Может, он и меня оденет в столь же изысканные наряды, что и тебя? – спросил Рамин с презрительным выражением на лице. – Или за них необходимо заплатить кровью членов моей семьи, как это сделала ты?

Поначалу Сорэйя была слишком уязвлена, чтобы отреагировать. Но она ничего не могла с собой поделать. То была выработанная годами привычка замирать, отступать и старательно тушить растущее в ней чувство гнева, пока оно не исчезнет. Раньше она бы так и поступила. Раньше так и поступала. Каждая из многочисленных встреч с Рамином проходила по такому сценарию. Даже будучи окруженным дивами, бессильный, он считал, что может продолжать говорить ей все, что ему заблагорассудится. Считал, что она не даст сдачи.

Тем временем кровь в жилах Сорэйи продолжала кипеть после единения с дивами. Ей хотелось одного – доказать Рамину, что он не прав.

– Ты считаешь, что можешь говорить со мной в подобной манере, потому что никогда не ожидал, что я дам сдачи, – прошептала Сорэйя ему на ухо.

Сорэйя была сама не своя, но в то же время она чувствовала себя самой собой. Она не знала, кто она. Все, что она знала – это то, что теперь она свободна.

– Все эти годы мне достаточно было единственного прикосновения, чтобы заставить тебя замолчать. Но я позволяла тебе победить, и потому ты меня не боялся. Потому насмехался надо мной, унижал меня. Но тебе стоило меня бояться, Рамин. Бояться с первого дня нашего знакомства.

В гневе Сорэйя провела ногтями по груди Рамина, выпрямляясь и оставляя на его коже кровавые царапины.

Дивы вновь хором поддержали ее, будто она только что нанесла удар противнику в рукопашном бою. Сорэйя не могла и не хотела отрицать того, что получала удовольствие от происходящего. Она подняла голову и встретила взгляд Азэда – такой же, как в Новруз. Они подпитывали друг друга энергией. Создавалось впечатление, что между ними пробегали разряды молний.

Рамин склонил голову и задрожал. Сорэйя решила было, что ему больно, но затем осознала, что он смеется. Он поднял на нее глаза и громко обратился к ней:

– Думаешь, я тебя не боялся? Ты заблуждаешься, Сорэйя. Я всегда тебя боялся. Но я пообещал себе, что никогда не проявлю своего страха в твоем присутствии. Как бы я мог защитить сестру от угрозы, пугающей меня самого?

Она не хотела слышать имени Ло-ле́ или чьего бы то ни было еще, что способно было испортить наслаждение от преподнесенного Азэдом дара. Но она все же не сдержалась и задала Рамину вопрос:

– О чем ты?

– Почему, по-твоему, я везде таскался за вами двумя? Мне была невыносима даже мысль о том, чтобы оставить вас наедине. Я видел, как ты смотришь вслед ей и Сорушу, когда они оставляли тебя в темноте потайных ходов. Видел ревность и ненависть в твоих глазах.

– Это неправда! – выпалила Сорэйя.

Однако она понимала, что, вне зависимости от правдивости этих обвинений, Рамин не думал, что лжет. Он был неспособен высокомерно манерничать, как прежде, и потому на его лице и в его голосе читались искренние эмоции. Это было признанием с его стороны. Он боялся ее… боялся за Ло-ле́.

– Я видел, как год за годом эти эмоции лишь усиливались. Видел, как яд в тебе становится сильнее. Я советовал Ло-ле́ держаться подальше от тебя, но она была слишком добра. Или слишком сочувствовала тебе. Так что я нашел другие способы отгородить ее от тебя. Я знал, что однажды ты причинишь ей боль.

– Довольно, – приказала Сорэйя.

Слетавшие с губ Рамина слова так и норовили лишить ее удовольствия от контроля над ним. Она не могла позволить себе лишиться этого, остаться ни с чем.

Однако Рамин лишь повысил голос:

– Я считал, что этого будет достаточно, чтобы уберечь от тебя моих родных. Но я ошибся. Моя сестра провела день своей свадьбы в слезах из-за тебя и твоего…

– Я сказала: довольно! – выкрикнула Сорэйя.

Она сделала шаг вперед, замахнулась ногой и со всей силы пнула Рамина в рану.

Радостные вопли дивов почти заглушили крик боли Рамина. Он скрючился и упал. Однако Сорэйя все же его услышала. Этот животный крик боли, преисполненный агонии, помог ей опомниться.

«О нет».