Девушки с картины Ренуара

Его можно было бы причислить к «современным крестоносцам», о которых в начале XX века писал Андре Жермен [29] . Луи обладает душой мистика и силой воина. Служа идеалу, требующему очищения и аскезы, он не боится усыпать землю трупами. Он размахивает своим стягом с яростью, которая не утихнет с возрастом. Митуар, живущий неподалеку от него и совсем близко от дома семьи Лероль (на площади, которую однажды назовут его именем), ценит его точку зрения и разделяет его убеждения. На шестом этаже жилого дома, построенном отцом поэта, на углу улицы Бретей, они проводят долгие вечера, разрабатывая свою стратегию защиты Запада, которому со всех сторон угрожает отвратительная гидра с головой социалистов и академиков, антиклерикалов, фальшивых модернистов и космополитов — их личных врагов перед лицом Бога, искусства и Франции. Вместе с Альбером Шапоном, ловко справляющимся с обязанностями секретаря редакции, из друзей и сотрудников Митуара складывается армия храбрых воителей.

Одновременно с журналом для поддержки своей борьбы Митуар создает издательство под схожим названием Bibliotheque cle l’Occident («Библиотека Запада»). Оно располагается в доме 17 на улице Эбле, в доме его родителей. Среди публикуемых им авторов находятся Клодель (в частности, Митуар издал его драму «Полуденная межа»), Сюарес («Се человек» и «Щит зодиака»), Жид («Вирсавия»), Вьеле-Гриффен («Святая Юлия» и «Священная любовь»), а также Пьер Нотомб, Жан Шлюмберже, Жан де Бошер и Танкред де Визан. Эжен Руар в 1904 году издает там свой труд «Житель Отена».

Хотя Луи живет надеждой когда-нибудь написать книгу, он не выходит за пределы журналистики. Его имя, регулярно появляющееся на страницах журнала Occident, не войдет в список авторов издательства Bibliothéque de l’Occident. Его творчество так же недолговечно, как газетная бумага. Ему нравится писать о сиюминутном, он обращается непосредственно к текущим событиям. Статья должна срочно попасть в номер. Весь его пыл уходит в хронику, занимающую едва ли десяток страниц. Изредка выходя за пределы своей рубрики, он пишет и о литературе, увлекающей его еще больше изобразительного искусства. В этих статьях он пишет о дорогих его сердцу людях. В одной он пытается превозносить Морраса за его книгу «Будущее интеллигенции», только что, в феврале 1903 года, опубликованную в журнале Minerva, но не достигает своей цели. Луи, восторгающийся Моррасом и запутавшийся в своих противоречивых привязанностях, хочет засвидетельствовать ему свое восхищение, не задевая при этом Жида, с которым его связывает дружба. А это не так просто.

Луи попадает в сложное положение, поскольку не в состоянии выбрать лагерь, к которому хотел бы примкнуть. На сей раз, издерганный и разрываемый противоречиями, он, ранее воплощение уверенности, пишет такую нескладную статью, что Моррас, не разобравшись, сердится на него. «В великодушных словах господина Руара слишком мало ясности», — пишет он в издании La Gazette de France. Начинается настоящая схватка — дуэль литературных изданий. Эжен, аргументам которого можно больше доверять, упоминает о ней в письме к Жиду в феврале 1904 года: «Борьба с Моррасом закончилась тем, что Gazette устроила полнейший разнос моему брату; бедный Луи, восхищавшийся Моррасом, был взбешен».

В предыдущей статье, блестящей, написанной без всякой сдержанности и двусмысленности, он восторгается Барресом, книга которого «Их лица» только что вышла в свет. «Наша молодежь наконец увидела истинного мастера», — пишет Луи в июльском номере за 1902 год. Сочиняя эту хвалебную речь, он чувствует себя совершенно свободным, а Митуар оказал ему честь, поставив статью в начало номера. Руар описывает Барреса как провидца такой Франции, в которой он наконец узнает себя, — Франции урезанной и универсальной, держащейся за свои корни, щедрой и элитарной. «Вот уже скоро пятнадцать лет, как Морис Баррес размышляет о наших национальных кризисах, направляет их и управляет ими. Благодаря ему мы когда-то смогли справиться с тревогами нашей юности, и сегодня, в его последних произведениях, мы находим уверенность, без которой не смогли бы жить». В его четких фразах слышатся лирические нотки. Сквозь барабанный бой доносится эмоциональная мелодия. «Пробуждается воодушевление. Будущее обещает быть героическим», — заключает Луи в обычном для себя стиле. Он как будто преклоняет колено перед писателем, что случается отнюдь не часто.

Признательный Баррес горячо благодарит его в письме, написанном в Лотарингии: