Девушки сирени

– Я вижу, вы привыкли добиваться своего. – Она взяла со стула и всучила мне горку из мисок. Горка доставала мне до подбородка, и я грудью чувствовала, какие они холодные. – Если вы раздадите по одной миске каждой девочке – а они будут стараться взять две, – я просмотрю свои списки. И дам знать, если найду нужную информацию. Но сделаю это не потому, что вы работали в консульстве, а потому, что я на ногах с пяти утра.

– Благодарю вас, мадам. И где мне раздавать миски?

– Разумеется, здесь. – Мадам Бертильон указала рукой на двустворчатые двери.

– А что делать с лишними? – уточнила я, потому как была уверена, что мисок слишком уж много.

– Лишних не будет, – заверила меня директриса и начала изучать свой список.

Я перешагнула порог просторного зала с обшитыми дубовыми панелями стенами, в котором, возможно, когда-то устраивались балы и вечера. Потолок на высоте в сто футов был расписан в стиле тромплей под голубое летнее небо, что очень радовало глаз в пасмурный день. По залу были расставлены длинные узкие обеденные столы. За столами по возрастным категориям – от совсем малышек до подростков – ждали девочки. Они сидели тихо, положив руки на колени, прямо как на картинке. Шесть женщин в белых фартуках стояли рядом с дымящимися баками с горячим супом в ожидании, когда девочкам раздадут миски.

Все смотрели только на меня и на миски у меня в руках. Я на секунду замешкалась, но потом взяла себя в руки. Эти дети хотели есть.

Я поставила миску перед первой девочкой.

– Мерси, мадам.

Поставила перед следующей.

– Мерси, мадам.

Я вглядывалась в лица девочек, пытаясь уловить сходство с Риной или Полом, но вскоре поняла, что все мои старания напрасны. Ребенок не всегда похож на родителей. И вообще не было никаких гарантий того, что их дочь осталась жива.

Постепенно приноровилась и, уже быстрее раздавая миски, подошла к столу, за которым сидели старшие девочки. Первая, лет тринадцати, не больше, держала на коленях малышку в сиренево-голубой бархатной курточке с перламутровыми пуговицами. Мамина работа. Я подумала, что она порадуется, когда я расскажу, что пуговицы по-прежнему крепко держатся на курточке.

– Ты хорошо о ней заботишься, – сказала я старшей девочке.

– Мадемуазель, нам не нужна вторая миска. Мы поделимся.

Я пошла дальше со своими мисками, а малышка провожала меня взглядом, как мечтатель смотрит на падающую звезду.

Очень скоро ко мне быстрым шагом подошла директриса.

– Мадемуазель, вам повезло. – Она прижала руку к воротнику и постаралась перевести дух. – В указанный день у нас оставили несколько детей, и среди них одна девочка нужного возраста.

Я прошла за директрисой к следующему столу, за которым ели суп четырехлетние девочки. Тишину нарушал только стук ложек по мискам, но, пока я шла за мадам Бертильон, для меня каждый стук стал звучать громче, а все цвета стали ярче.

Неужели я сейчас увижу дочку Пола? Если я ее найду, Пол и Рина будут на седьмом небе от счастья, а вот я – наоборот.

– Девочка родилась первого апреля сорок первого года, значит, сидит за столом с четырехлетними. – Мадам Бертильон сверилась с биркой малышки и с торжественным видом представила: – Итак, знакомьтесь: Бернадетта.

Это была светловолосая, похожая на воробышка малышка. Она быстро окинула меня подозрительным взглядом.

– Ну, не знаю, – сказала я. – Трудно, конечно, определить, но я так не думаю.

– Это все, что я могу для вас сделать, – отрезала мадам Бертильон. – Буду отслеживать девочек с этой датой рождения. А вы пришлите родителей, как только они поправятся.

В тот день я задержалась в зале, чтобы помочь раздать весь обед. Мы с директрисой разливали по детским мискам ароматный луковый суп с морковкой и репой и выдавали каждой девочке по небольшому кусочку хлеба.

А они говорили:

– Мерси, мадам.

И в этих словах было столько благодарности.

А когда над особняком пролетел самолет, некоторые девочки спрятались под столы. Они еще не привыкли к миру и не верили, что здесь, в приюте, им ничто не угрожает.

Многие были обуты в подвязанные веревками грубые деревянные башмаки. Я мысленно отметила, что надо будет прислать обувь. И деньги.

Я вглядывалась в лица девочек четырех лет или около того – все пыталась разглядеть знакомые черты. А когда мы с директрисой заканчивали составлять миски на поднос, одна старшая девочка подала мне свою миску. Я увидела стоявшую возле ее ног крошку и окаменела, потом встряхнулась и позвала директрису.

– Мадам, не могли бы вы подойти? – Я поставила поднос на стол. – Проверьте, пожалуйста, номер этой малышки.

Мадам Бертильон посмотрела на номер девочки и пошла за своим планшетом.

Я не могла оторвать взгляд от малышки. Она была темненькая, с миндалевидными, как у Пола, глазами, и еще коралловые губы были как у Пола, а все остальное – как у Рины: кожа медного оттенка, форма носа, даже выглядывающие между прядями волос ушки.

– Мне очень жаль, но у этого ребенка нет даты прибытия.

– Мадам, я уверена, это та самая малышка.

– Ее зовут Паскалин, – сказала старшая девочка.

Мадам Бертильон сделала глубокий вдох и резко выдохнула.

– Что такое? – спросила я.