Девушки сирени

После выхода этого номера «Сатэрдей ревью» начали приходить редкие письма-отклики. Кто-то предлагал себя в качестве театрального агента для «кроликов», кто-то интересовался, не смогут ли эти леди выступить на собрании клуба «4-H»[42]. Я начала верить в то, что у Америки действительно атрофировались мышцы благотворительности.

Прошла еще неделя. В то теплое осеннее утро стоял такой туман, что казалось, будто смотришь на мир сквозь марлю. Я задала корм лошадям в конюшне и пошла на почту. За мной увязалась наша свинья, которую мама назвала Леди Чаттерлей. Она явно не желала терять меня из виду.

Я прошла мимо маминых подруг из клуба «Садоводы Литчфилда». Они запивали пуншем кокосовое печенье Сержа. Хрустальные бокалы сверкали на солнце. Салли Блосс, мамин лейтенант, в садовых клогах и в косынке, повязанной, как детский слюнявчик, выступала с лекцией на тему «Осы – друзья сада». Нелли Берд Уилсон, темноволосая и стройная, как оса, стояла рядом и держала в руках осиное гнездо, разумеется пустое. Мамин социальный календарь был насыщен событиями, не сравнить с моим. Клуб садоводов, благотворительная ярмарка на Натмэг-сквер, клуб бальных танцев и тренерская работа в собственной бейсбольной команде.

Когда я подошла к почте, которая располагалась всего в нескольких шагах от «Хей», американский флаг над дверью пригласил меня войти. Леди Чаттерлей я оставила снаружи, хлопнув сеткой прямо у нее перед пятаком. Наша маленькая почта – несколько крохотных комнаток – приткнулась под крылом бакалейного магазина братьев Джонсон. Этот магазин – место встреч в нашем городе, только здесь можно было заправить машину и купить мороженое.

Эрла я нашла в отделе писем, который по площади был не больше платяного шкафа. Он сидел на высоком табурете перед белой стеной с ячейками, в которые были натыканы конверты. При выборе одежды Эрл отдавал предпочтение нейтральной палитре, в результате создавалось впечатление, что если он замрет на табурете, то сольется со своей корреспонденцией. На лбу у Эрла выступили капельки пота – очевидно, последствия десятиминутной утренней сортировки поступившей почты.

Он наклонился вперед и протянул мне в окошко флаерс предстоящей городской ярмарки.

– Жарковато нынче, – сказал Эрл.

Он даже в глаза мне не посмотрел, я еще подумала: «Неужели я такая страшная?»

– Да, Эрл, жарковато, – согласилась я.

– Надеюсь, вы не в парикмахерскую пришли. Она сегодня закрыта.

Я взяла флаерс.

– Больше для меня ничего нет?

Эрл встал с табурета и выскользнул из своего почтового шкафа.

– Мисс Ферридэй, вы не могли бы мне кое с чем помочь?

В провинциальной жизни есть свое очарование, но в тот момент я вдруг заскучала по почтовому отделению на Тридцать четвертой улице Манхэттена. По этому просторному помещению с колоннами, где клиентам предоставляли весь комплекс почтовых услуг.

– А надо, Эрл?

Тот поманил меня рукой в задний коридор. Я повиновалась.

Он встал возле закрытой двери.

– Ну, открывай, – сказала я.

Эрл пожал плечами:

– Не могу.

Я стала обмахиваться флаерсом.

– Господи, тогда воспользуйся ключом.

– Дверь не заперта.

Я повернула дверную ручку и толкнула дверь в темную комнату бедром, но та только чуть-чуть приоткрылась.

– Эрл, там что-то блокирует дверь. Чем ты тут занимаешься целыми днями? Неужели так сложно навести порядок?

– Клайд! – заорал во все горло Эрл.

Прибежал племянник мистера Гарденера.

– Я здесь! – отрапортовал милый, тощий, как прутик, Клайд.

– Надо помочь мисс Ферридэй. Полезай в комнату.

– Есть, сэр.

Клайд был счастлив, что только он с его комплекцией мог выполнить столь ответственное задание, и, как уж, проскользнул за дверь.

– Потяни дверь, – попросила я его, прижавшись носом к приоткрытой двери.

– Не могу, мисс Ферридэй. Здесь все каким-то барахлом завалено.

– Барахлом? – Где он набрался таких слов? – Эрл, тебе определенно следует навести здесь порядок.

Эрл пнул ногой выпирающий из пола сучок.

– Клайд, расчисти место перед дверью и открой жалюзи, – сказала я. – И мы тебе поможем.

За дверью началась какая-то возня, я услышала стон Клайда, потом щелканье поднимающихся жалюзи.

– Мисс Ферридэй, уже почти все, – крикнул Клайд.

Когда он открыл дверь, его физиономию озаряла улыбка, похожая на клавиатуру «Стейнвея».

Вся комната была завалена брезентовыми мешками с синими штемпелями почты Соединенных Штатов. Причем Клайд мог свободно поместиться в любом из них. Мешками был заставлен не только весь пол, но и стойка по периметру комнаты. Некоторые мешки надорвались, из них вывалились письма и пакеты.

Я прошла в комнату, переступая через горы конвертов.

– Мисс Ферридэй, это все адресовано каким-то «кроликам», – сообщил мне Клайд. – Глядите, это вот с Гавайских островов.

У меня голова пошла кругом.

– О господи, Эрл, это все нам?

– Еще десяток в грузовике остался. Закидывали сюда через окно.

– Эрл, а как же неофициальный девиз почты США: «Ни снег, ни дождь, ни жара, ни мрак ночи не помешают нашим курьерам доставить вашу посылку вовремя»?

– Простите, мисс?

– Почему ты мне не сообщил?