Девушки здесь все такие милые

– Я таких дров наломала, – говорю я. – Давай поговорим.

Дверь медленно открывается, и первое, что я вижу – это ноги. А на ногах – тапочки. Тапочки с зайчиками. Их выпученные глаза таращатся по сторонам. Именно в этих тапочках Флора вечно шаркала по комнате. Эти розовые зайчики свисали с кровати, когда она смотрела фильмы на ноутбуке, когда говорила по телефону с Кевином, когда печатала длинные письма сестре.

Сестре, которая на все письма исправно отвечала. Которая, с трясущимися губами, сказала журналистам, что человек, виновный в гибели Флоры, однажды за это заплатит. Все решили, что она о Кевине.

– Ну наконец-то ты готова во всем признаться, – мягко говорит она. Лицо у нее точь-в-точь как у Флоры – только намного жестче.

То самое однажды настало.

39. Сейчас

Кому: «Амброзия Веллингтон» a.wellington@wesleyan.edu

От кого: «Совет выпускников Уэслиана» reunion.classof2007@gmail.com

Тема: Встреча выпускников 2007 года

Дорогая Амброзия Веллингтон!

Понравилось ли Вам все, что мы для Вас приготовили? А может, Вы успели развлечься и сверх программы? Надеемся, что возвращение в альма-матер помогло Вам лучше узнать саму себя. Возможно, Вам удалось загладить какие-то провинности, которые тяготили Вас все эти годы.

Если нет, не отчаивайтесь – у Вас еще есть шанс это сделать.

Искренне Ваш,

Совет выпускников

– Амброзия Франческа Веллингтон. Наконец-то мы встретились. – Она тихонько прикрывает за собой дверь. И запирает замок – щелчок, от которого моя кожа натягивается, как тугая резина.

– Поппи. – Я заправляю за уши выбившиеся прядки, пытаясь подавить прилив ужаса. – Я хотела поговорить с тобой на вечере памяти, но день получился просто сумасшедший. Я вот с мужем вдрызг разругалась…

Не знаю, зачем я это говорю. Она не мои душевные излияния пришла слушать.

– Какая досада. – Ее красные губы изгибаются – улыбка с привкусом лакрицы. – Он такой симпатяга – муж твой. Славный малый. Мы с ним сегодня днем поболтали – он тебе не говорил? Я сказала, что наслышана о тебе. Но ты ему о моей сестре не рассказывала. Наверное, медовый месяц был бы не таким сладким, если бы ты поведала ему о девушке, которую убила.

Она садится на кровать и закидывает ногу на ногу.

– Я ее не убивала, – мои ногти вонзаются в ладони.

Она откидывает голову под каким-то почти противоестественным углом.

– Это-то мы и собираемся выяснить, верно? Кто убил Флору Баннинг. Потому что никакого самоубийства моя сестра не совершала.

Я подбираю ноги под себя, пытаясь вычислить, как быстро мне удастся выскочить из комнаты.

– Даже не пытайся, – говорит она. – Далеко не убежишь. Да и потом, боюсь, машину-то твой миляга муж забрал. Бедный Адриан! Настрадается еще! Как после такого людям доверять?

После такого. «После какого?»

– Тебе ведь мучают угрызения совести. – Она встает, сбрасывает куртку и ставит сумку рядом с собой на кровать. На ней одно из Флориных платьев – или другое в таком же духе. Миленькое, в цветочек, с отложным воротничком. Я спряталась, когда ее родственники приехали за вещами.

– Я все объясню…

– Не надо, – перебивает она. – Флора призналась мне, что совершила непростительную ошибку. Что на Хэллоуин у нее случился секс с каким-то незнакомым парнем. Она самой себе была отвратительна. Говорила, что ничего подобного не произошло бы, не будь она пьяна. Я поинтересовалась, спрашивал ли он вообще ее согласия? Она не ответила. А значит, никто ее ни о чем не спрашивал и она ни на что не соглашалась.

– Я не видела, что там было…

Ей неоткуда знать, что видела.

Поппи откашливается.

– Возможно. Но она говорила, что вы были вместе. Ты понимала, что она пьяна, и дала ей перепихнуться с парнем, которого она видела первый раз в жизни. Хотя ведь знала, что у нее есть молодой человек! Она жутко боялась признаться в этом Кевину. Флора всегда считала, что во всем виновата только она сама. Наверное, тебе это чувство незнакомо. Ты-то не виновата никогда и ни в чем.

– Я тоже была пьяна. Ничего не помню.

– Как удобно! – Поппи закатывает глаза. – Я сказала ей, что она обязательно должна пойти в полицию. Но она взвилась и заявила, что это не мое дело. Он даже презерватив не надевал! Парень, который ее изнасиловал.

Я никогда не позволяла себе даже думать про это слово. «Изнасиловал». Не позволяла себе прочувствовать, что оно на самом деле значит, потому что тогда пришлось бы признать, что в моих силах было это предотвратить.

Я открываю рот, но Поппи не дает мне ни слова сказать:

– Я посоветовала ей на всякий случай провериться. Она взяла с меня слово, что я никому ничего не скажу. У нас и так в семье все не слава богу. Нам всегда приходилось быть безупречными, чтобы семейный мир не рухнул. Поэтому я держала рот на замке. А зря. – Она касается губ. – Каждый день себя за это проклинаю.

– Она мне ничего этого не говорила. Я бы постаралась ей помочь…

Да я и себе-то помочь не в состоянии.

Поппи смеется: