Девушки здесь все такие милые

– Я настаивала на аборте. Ее изнасиловали – она ни в чем не виновата. Посоветовала ей рассказать обо всем тебе. Новообретенная подружка наверняка подскажет что-нибудь дельное. Она обещала с тобой поговорить. Еще порадовалась – мол, как хорошо, что ты у нее есть.

– Я бы обязательно помогла…

– Люди видели в этой истории простую мораль. Не доверяй бессовестным парням. – Она разглядывает свои ногти. Наверное, это Флора научила ее делать такой аккуратный маникюр. – Кевин, конечно, был тот еще гад. И он за это заплатил. Но погубили мою сестру отнюдь не бессовестные парни, а бессовестные девчонки.

Я думаю: может, закричать? Но услышит ли меня кто-нибудь? Обратит ли внимание?

– Что ты сделала с Кевином?

– О нем не беспокойся, – говорит Поппи. Ее голос подрагивает. – Тебе уже все равно.

В замке раздается щелчок, мы дружно поворачиваемся и видим, как в комнату бочком просачивается Салли. Все-таки надо было закричать. Возможно, тогда все сложилось бы иначе.

Салли, увидев Поппи, прихлопывает рот ладонью.

– Ты! – говорит она – не то со страхом, не то с вызовом. – Ты это сделала, да?

Поппи встает и сцепляет руки в замок, но я успеваю заметить, что они дрожат.

– Рада, что ты заглянула на огонек, Слоан! Ты, как всегда, опаздываешь.

Она здесь. Она вернулась. Вернулась ради меня.

– Ты его убила, – выговаривает Салли медленно и веско.

– А ты можешь это доказать? У него столько выпивки в номере. И куча таблеток на тумбочке. Я уверена, что из-за вас двоих он настрадался куда больше.

– Кевин мертв? – выдавливаю я. Салли кивает. Но большого огорчения на ее лице нет – скорее сосредоточенность. Она соображает, как нам отсюда выбраться, чтобы нас не постигла та же судьба, что и Кевина.

Теперь я понимаю: Салли не поехала домой. Она отправилась в отель и, когда увидела, что Поппи сделала с Кевином, могла сесть за руль и умчаться куда глаза глядят. Но она не смогла бросить меня. Меня накрывает мощная волна нежности. Я тоже хочу ее защитить – и не важно, что она сделала с Флорой.

Я снова перевожу взгляд на Поппи – руки у нее сжаты в кулаки и больше не дрожат. Она вытаскивает из сумочки нож – длинный, с белой ручкой, очень похожий на ножи «Вюстхоф», ради которых мы с Адрианом специально зарегистрировались в «Уильямс Сонома», но так толком ими и не пользовались. Меня начинает неудержимо трясти, когда до меня доходит, чем, по ее задумке, должен кончиться этот вечер.

Салли, покачнувшись, выпаливает:

– Тебе это с рук не сойдет!

Поппи взмахивает рукой – лезвие ножа взлетает и опускается.

– Прими мою благодарность: это ты привела меня к нему. Ты вчера ночью к нему ездила – зачем, потрахаться?

Салли придвигается чуть ближе.

– Что, черт возьми, тебе нужно?

– А ты как думаешь? Мне нужна правда.

Поппи указывает ножом на меня:

– Ты мастерица обращаться со словами.

Нож нацеливается на Салли:

– А ты предпочитаешь слову дело. Но кто бы из вас ни убил мою сестру, он допустил оплошность. Флора оставила бы записку. Именно так я и поняла, что это было не самоубийство.

Ну хоть в одном Поппи и Кевин сходятся. Сходились.

Зубы у меня стучат. Этот нож… Я узнаю его по ручке и живо представляю себе ту деревянную подставку на собственной кухне, в которой он должен стоять. Поппи побывала у нас дома, проникла в квартиру. Она изучала меня, словно науку, – так же и я когда-то изучала крутых девчонок. Салли могла проходиться насчет моей якобы паранойи, но я оказалась совершенно права. Я знала: за мной наблюдают. И сейчас испытала бы облегчение, если бы не страх, от которого немеет тело.

Сколько раз я убеждала себя, что вижу привидение. Сколько раз в толпе мелькал профиль белокурой девушки. Мне все казалось, что за мной кто-то следует по пятам… Выходит, не казалось.

– Что ты собираешься делать?

– Ничего. – Она постукивает одной из заячьих тапочек. – Я уже все сделала. Теперь разбирайтесь между собой. Вы небось и помыслить не могли, что все так обернется!

Мы с Салли молчим. Поппи хочет, чтобы мы, словно два зверя в одной клетке, разорвали друг друга на куски. Но я не в состоянии нанести удар первой.

– Ты чокнутая! – говорит Салли. – Ни я, ни она никакого отношения к этому не имеем. Уходи тихо-мирно, и мы сделаем вид, что ничего не было. Никому не расскажем.

– Конечно, не расскажете. – Поппи чиркает острием ножа по собственным ключицам. – Уж что-что, а секреты вы хранить умеете, верно? Но не все можно утаить…

Мой телефон тренькает на кровати. Поппи берет его и бросает взгляд на экран.

– О, Билли интересуется, как там твоя интрижка на стороне. Ты не возражаешь? – Она откладывает нож и принимается чпокать по клавиатуре: «Он теперь с другой, Билли. Тут такое… Кажется, я сейчас сделаю что-то ужасное». – Она подмигивает мне. – Вжух! Отправила. Ой, забыла попросить тебя проверить правописание и пунктуацию! Ты ведь в этом деле аккуратистка.

Руки у нее заняты телефоном. Нож лежит рядом. Я пытаюсь поймать взгляд Салли, подсказать ей: хватай нож! Но Салли на меня не смотрит.