Дезертир

– Недалеко от Кизика. Пожалуй, они уже соединились. Стоят почти на полпути между Илионом и Никомедией, – повернулся к Северу, который присутствовал при докладе разведчика, – о чем это говорит?

– Они караулят оба пролива.

– Да, а зачем? – ощущалось, что легат ответ знает и экзаменует префекта.

– Они ждут, что римляне будут переправляться, но не знают где.

– Это понятно, а еще что скажешь?

– Они знают о существовании наших легионов, иначе они не торчали бы между проливами, а стояли бы у Геллеспонта, караулили Суллу. Но они также знают, что мы где-то по ту сторону Боспора Фракийского, где-то в Македонии. И скорее, дальше, чем ближе. Не знают, что мы уже переправились.

– Именно! Скорее всего, они не знают даже сколько нас. А мы про них теперь знаем многое. Наша разведка сработала лучше.

Фимбрия снял с пояса небольшой звенящий мешочек и протянул фракийцу:

– Свободен.

Фракиец поклонился и вышел.

– Гай Флавий, меня смущает тот факт, что они стягивают силы к Кизику столь спешно, – сказал Север. – Почти одновременный подход двух крупных соединений именно сейчас, во время нашей переправы. Мне кажется, ты не прав, они знают о нас.

– Нет, – уверенно возразил Фимбрия, – иначе бы все они уже топали на Никомедию, а не к Кизику. К тому же подкрепления выступили, когда мы еще даже к проливу не подошли. Путь неблизкий, тем более для войска с обозами. Консул своей нерешительностью все же сослужил нам неплохую службу. Они в меньшей степени ждали переправы римлян через Боспор. Я уверен, что Митридат скорее ставил на Суллу. Но они скоро узнают. Хотя здесь, в Вифинии много наших сторонников, но и людей Митридата пруд пруди. Нам нужно действовать быстрее.

Север одним из первых почувствовал приближение противника. Его разведчики видели удирающий конный разъезд понтийцев, а значит скоро ждать гостей. Он немедленно сообщил об этом примипилу, Титу Сергию Назике. У старого солдата тоже с ощущениями все было в порядке, поскольку первая же переправившаяся центурия уже оставляла поклажу и строилась в боевой порядок. К сидящему верхом префекту конницы подошел Фимбрия. Он был собран и подтянут. Гребень из страусиных перьев на его шлеме весело раскачивался при каждом движении легата.

– Не успеем построиться, налетят конными. Я бы именно так и сделал.

Север кивнул, надел шлем с гребнем из крашенного конского волоса.

– Что предлагаешь?

– Надо спешить. Если останемся на правом берегу, мы точно в проигрыше, у них всегда много стрелков, переправляться не дадут. А в поле мы еще посмотрим. Двадцать тысяч... Посмотрим.

Одна за другой центурии строились на левом берегу для сражения. Переправилось шесть когорт первого легиона, когда стало понятно, что до врага уже рукой подать. Понтийцев еще не было видно, но Север всем нутром чувствовал их присутствие. Нарастал шум, конский топот, внезапно взорвавшийся многоголосым боевым кличем. Когда на вершине холма появились первые конные воины, Фимбрия заорал во всю мощь своего голоса:

– Север, конницу на фланги! Пехота, щиты сомкнуть. Ускорить переправу!

– Азиний, ты на левом, – коротко приказал Север помощнику.

Кавалерия разделилась. С префектом осталась одна ала, "крыло", численностью триста всадников, вдобавок пятьдесят конных фракийцев, бездоспешных, вооруженных, каждый, парой дротиков и мечом. Азинию Север отдал "крыло" второго легиона и сотню наемников, набранных в Халкедоне и Никомедии.

Носач[55], стоявший сразу за первой линией построившихся когорт, рядом со знаменосцем-аквилифером, скомандовал:

– Вперед!

Остальные центурионы подхватили команду старшего. Легионеры первой линии сомкнули щиты. Аквилифер высоко поднял золотого Орла, отливавшего красным в лучах клонившегося к закату солнца.

Лава понтийцев раздвоилась, нанося удары по флангам. Всадники забрасывали легионеров дротиками, не вступая в ближний бой.

Север пустил коня вскачь. Нырнул к гриве, уходя от просвистевшего над головой меча. Ударил копьем, в пустоту. Бросил коня влево, пропуская очередного врага, снова выпад копьем, встреча с железом: противник клинком отбросил в сторону наконечник. Лязг, снова удар, чавкающий звук, рывок. Варвар откинулся на спину и слетел с конской спины, а Квинт через мгновение столкнулся с его товарищем и сам чудом не оказался на земле. Удержался. Дух перевести некогда, удары сыпались со всех сторон. Древко копья сломалось и Квинт, отбив пару ударов обломком, швырнул его в чью-то искаженную криком рожу, проворно выхватывая меч. Обычный пехотный гладий верхом не очень-то удобен. Эх, если бы длинный галльский... В Испании они по достоинству оценили оружие варваров, все кавалеристы раздобыли себе мечи, в полтора локтя длиной.

Север держался на коне, как пришитый, сказывалась многолетняя привычка, которой явно недоставало многим его подчиненным. Немало их уже оказалось на земле, сбитых при столкновении, не удержавшихся в круговерти бешеной схватки на ходуном ходящих конских спинах. Понтийцы топтали их, кололи копьями, разили длинными изогнутыми мечами-кописами, прекрасно приспособленными, как для рубки с коня, так и для колющих ударов.