Дезертир флота

Решать особенно было нечего. Хитки плескались не только в бухте. Вокруг острова их тоже хватало. То ли их раньше не замечали, то ли сейчас жутковатые создания нарочно демонстрировали свое присутствие. Прорываться на другие острова не имело смысла. Тем более «Высокий» по-прежнему торчал на месте. Двигаться никуда не собирался, да и пироги оставались у его борта.

– Чтоб их всех стурвормы перетрахали, – плевался Нога. – Никогда не думал, что придется от морских баб подыхать.

С прорывом решили не тянуть. Развести костер, отвести внимание и рвануть к драккару. Корабль стоял шагах в тридцати от берега. Но от двух-трех тварей, затаившихся поблизости от драккара, моряки надеялись отбиться. Не могут же «красавицы» всем скопом в бухте прятаться?

Пока разводили костер, Куп спустился на пляж за своей рубашкой, попутно прихватил арбалет и мешочек с болтами. Глядя, как парень независимо шагает по песку, а дюжина хиток собирается на мелководье, Ныр сказал:

– Смелый этот сухопутный.

– Я бы за рубахой не пошел. Не стоит она того. Вот за сапогами – это да, – сообщил вор, потирая лоб. Хитки опять пели, и от этих мягких звуков череп становился тесен.

Вдохновленные примером Купа, на берег сходили еще несколько человек. Двоим из них действительно нужно было это сделать – так как из одежды они имели при себе только ножны тесаков. Хитки пели, почти выползали из воды, но захватить и увести никого из мужчин им больше не удалось.

Пыхтя и обливаясь потом, вереница моряков ползла под пальмами. Остановились у заранее намеченного места. Доносился шум прибоя, саму бухту заслоняла прибрежная возвышенность. Солнце клонилось к горизонту.

Нога перевернулся на спину и оглядел собратьев. Почему-то, когда наметился собственно прорыв, оказалось, что командует татуированный матрос:

– Ну, герои Глора, да помогут нам боги. А этим жутким бабам пусть никто из богов не поможет. Вперед!

Группа моряков в молчании кинулась со скал на песок пляжа. Люди, прыгая и катясь кубарем, достигли воды. Тут уж никакой тишины соблюсти не удалось. В пене и брызгах воины рвались к драккару.

Квазимодо, бегавший куда лучше большинства моряков, достиг борта корабля одним из первых. Путь вор наметил заранее, вплоть до веревки, за которую удобнее всего хвататься. Перевалившись через борт, Квазимодо тут же повернулся. Ныр бегал так себе, но взял свое в воде. Квазимодо протянул древко глефы и выдернул товарища из воды. В бухте стало очень шумно. Сыпали проклятиями взбирающиеся на борт моряки, мощно, до боли в висках «пели» хитки, как трещотка щелкал перепуганный Великий Дракон, выкрикивал команды и ругательства Нога.

Не всем повезло. Одного из моряков товарищи вырвали прямо из рук-ласт жирной пятнистой хитки. Другого морские девы утаскивали под воду у самого рулевого весла. Арбалеты разряжали чуть ли не в его выпученные в ужасе глаза, несколько копий разрезали воду вокруг, глубоко засев в мягкой и бесчувственной плоти хиток. Квазимодо тоже успел ткнуть глефой что-то неподатливое в бурной воде. Ничего не помогло – несчастный моряк исчез в брызгах и поднятом со дна песке.

– Кончено! – заорал Нога. – На весла, вашу обезьяну!

Квазимодо плюхнулся на отполированное чьим-то неизвестным задом сиденье. Весло уже стояло на месте. Вор ухватился за рукоять, успел подумать, что уже давненько не занимался благородным трудом гребца, и почувствовал, что весло слишком тяжелое.

– Вот дерьмо! – завопил Нога. – Держат, коровы, гноем беременные!

Драккар походил на многоножку, все ноги которой увязли в смоле. Невидимые под водой хитки удерживали весла.

– Стряхните их! – разорялся Нога. – Ради теплых девок, которые ждут вас дома, стряхните!

Снова защелкали арбалеты. Моряки с громким хеканьем метали копья. Большинство снарядов не пропадало даром, только и пронзенные чуть ли не насквозь хитки не желали отпускать весла. Все это напоминало магию, о которой рассказывают в сказках, – моряки сражались с врагом, которого почти не было видно и который, пораженный копьем, истекал кровью не больше чем наполненный китовым жиром мешок.

Квазимодо содрал с себя многострадальную рубаху. Долой мокрые сапоги, ремень. Полуголый и тощий вор, зажав в зубах орочий нож, кинулся по борту к корме.

– Драпаешь, Полумордый?! – заорал кто-то, вкладывая в арбалет новый болт.

– Не делай этого! – завопил в спину другу фуа.

Собрав все силы для толчка, Квазимодо сиганул в воду. До берега долететь было невозможно, но когда вор врезался в воду, глубина там оказалась по пояс. Удалось устоять на ногах, рядом плеснуло, и одноглазый парень, не оглядываясь, рванул на берег. Бежать по песку после соленой воды было куда как легче. Вор пронесся по берегу, перепуганной обезьяной взлетел на скальные уступы. Мешок с жемчугом, понятно, никуда не делся. Выдернув его из расщелины, Квазимодо спрыгнул на берег, едва не рассадил колено о камень. Упав на песок, вор поспешно вспорол ножом мешок. Жемчуг, кроваво-розовый в лучах опускающегося солнца, сверкал как икра какой-то небывалой рыбы.