Дезертиры любви

– Через несколько недель торжественное открытие, ты должен там быть и толкнуть спич. И кстати, тебе надо будет сразу начать проекты стоматологических клиник в Ганновере и Франкфурте. По корпоративному праву, франчайзинг не прокатит, но у меня есть идея, как мы…

– Хельга!

– …сможем получить тот же результат. Мы просто должны…

– Хельга!

– Что?

– Ты обиделась, когда я взял и просто сбежал тогда?

– Да все пучком. Ты поставил стоматологическую клинику на рельсы, остальное мы конкретно доделали и без тебя.

– Я не про клинику. Я…

– О других делах расскажут другие. Не то чтобы я их не знала, но это было бы не в тему.

Они попали в пробку, и поездка затянулась; она длилась дольше, чем планировалось. У него возникли проблемы с катетером, и Хельга помогла ему, деловито, без отвращения и без сострадания, так, словно это было самым естественным делом на свете.

– Спасибо.

Ему было неловко. Эротизм, сексуальность не исчезли, на что он иногда надеялся и чего иногда боялся. Он только не мог ничего такого осуществить. Он стал импотентом: верх еще хотел, но низ уже не мог. И то, что он не ощущал свой обездвиженный член, ему не помогало. Холодность и отчужденность Хельги тоже ему не помогали.

Его каталка как раз поместилась в лифте. Хельга пошла по лестнице. Когда он поднялся наверх, в дверях его встретили Ютта и Вероника.

– Добро пожаловать домой!

Он ошарашенно переводил взгляд с одной на другую:

– Здрасте!

Вероника хотела ему помочь, но он отстранил ее, въехал в квартиру сам и через коридор выехал на балкон. Знакомый вид на Шпрее и Тиргартен, за ними Бранденбургские ворота и рейхстаг. Новый купол уже достроили.

Он повернул голову. Ютта стояла в дверях, прислонясь к косяку.

– Где дети?

– У наших летние каникулы. Мальчики в Англии, Регула у родителей. А твоя маленькая – с няней.

– Как вы… Как у вас… Откуда вы знаете друг друга?

– Хельга нас свела. Она нас однажды просто пригласила.

Томас услышал, как Хельга, поднявшаяся по лестнице, вошла в квартиру и поздоровалась с Вероникой. Он развернул каталку и остановился перед Юттой.

– Мы можем поговорить друг с другом наедине? Я хочу объяснить тебе, как все дошло до этого. Я не хотел причинять тебе боль, я тебе в самом деле…

Ютта отрицательно покачала головой:

– Это все прошлогодний снег. Твоих извинений не нужно. Займемся-ка делом. Веронике скоро уезжать.

Она взялась за каталку, не обращая внимания на то, что он хотел ехать сам, позвала Хельгу с Вероникой и вкатила его в соседнюю комнату.

Комнату он узнал с трудом. Их гостиная была превращена в ателье с мольбертами, натянутыми на подрамники холстами, красками и кистями, а на стенах висело несколько его эскизов.

– Не узнаёшь? Это твои старые вещи из гамбургского ателье. – Вероника указала на эскизы. – Я их не взяла на выставку, потому что подумала, они могут тебе понадобиться. Вот этот железнодорожный мотив – тебе надо будет развернуть его в новую серию. Художественное сведение счетов с железной дорогой, которая тебя искалечила, – картины пойдут грандиозно.

Ютта укатила его сквозь раздвижную дверь в бывшую столовую. У окна он увидел свою чертежную доску, на полке – свои книги из бюро, а на месте обеденного стола – стол для заседаний и шесть стульев. Ютта остановила каталку во главе стола. Женщины сели.

– Это твоя квартира. Обе рабочие комнаты ты уже видел. Спальня осталась как была, в комнате мальчиков будет спать сестра, а в комнате Регулы та из нас, которая будет в данный момент о тебе заботиться.

Ютту перебила Хельга:

– Извини, что я влезаю. Но Веронике уже пора, и мне тоже. Про квартиру и хозяйство он уже врубился. С проектом надо шустрить, мы его обещали англичанам к осени, и на завтра я вызвала сюда Хайнера, чтобы он показал Томасу, что он там начертил. Хайнер, – она повернулась к Томасу, – уже немного подготовил проект. В следующий понедельник нарисуется журналистка из «Vogue». Значит, нужно, чтобы на мольберте уже было на что посмотреть. Если мы начнем запускать в прессу сейчас, то к зимней выставке уже будет пик сумасшествия. – Хельга задумалась. Потом перевела взгляд с Ютты на Веронику. – Ничего не забыла?

– Пару слов об организации в целом.

Хельга кивнула:

– Вероника права. О нашей компании утилизации и реализации ты узнал, уже когда получил цветы в твой день рождения. «ТТТ» – три Томаса. Ты передаешь нам права на твои работы, а мы о тебе заботимся.

– Права на мои…

– Точнее говоря, ты нам их уже передал. Когда ты взял и просто слинял, не позаботившись о своих детях, о нас, о вашем бюро, ее ателье и моей клинике, надо было как-то продолжать жить, а без твоих подписей дела не шли. Не парься, тебе это вредно. Мы не пользовались твоей кредиткой и не грабили твои счета. Мы не злоупотребляли твоей подписью, но мы ее употребляли, когда она была нам нужна.

– А если я сам хочу себя утилизировать и реализировать? Если я не стану подыгрывать вам в ваших играх? Я вам не кто-нибудь там…