Дезертиры

— А без алкоголя неинтересно.

— А если пить, то немного, чтобы здоровью не вредить, — Марк свернул с автобана и ехал уже по улице, в конце которой виднелось здание с черным когтистым двуглавым орлом на желтом фоне. — Успеем к двенадцати.

В лагере фрау Грюн сообщила, что беженка (приходившая с подругой), прождав два часа, больше ждать не пожелала и ушла. Придет завтра.

— Вот какие они разборчивые, обидчивые и безответственные, — обиженно ощерился Марк. — Один даже не помнит, что заявление писал, другая ждать не желает, торопится куда-то. А куда, казалось бы, если ты беженка, тебе торопиться и что важнее этого интервью для тебя может быть?.. А мы все это терпеть должны!.. Когда же она явится?

— Обещала завтра утром прийти.

— Ну что ж, вы и там деньги потеряли, и сейчас теряете, сегодня не ваш день, — сказал мне Марк. — Но завтра, надеюсь, все будет в порядке. Приходите, ждем.

Я потащился на вокзал. Так, наверно, чувствовал себя начальник лагеря в последний день, когда надо сматывать удочки и проволоку, кидать свой скарб в грузовики и драпать от наглого неприятеля, разрушившего сладкую жизнь-мечту.

В поезде я задремал, а через час, на вокзале, глазам своим не поверил: в группе бритых молодчиков в черной коже спешил мой первый подопечный, Витас. С банкой пива в руке, одетый в такую же черную кожу и свои любимые кованые башмаки, он громко по-немецки рассказывал что-то, чему от души хохотали бритоголовые, задирая по дороге всех девушек и пугая негров неожиданными приседаниями и жестами.

«Нашел своих братков… Хотя искал как будто других… И по-немецки шпарит бойко… Ну, в Прибалтике всегда этот язык знали… Кстати, находиться ему тут уже нельзя, другая земля… Да он, наверное, уже в побеге — получил отказ и смылся… Этот-то самоубийством наверняка не покончит и без работы не останется, в его мокром деле разрешение на работу вряд ли кого интересовать может… Иди лови его теперь по всей Европе…»

Я махнул ему рукой. Он на ходу покосился на меня, заспешил дальше, к черным браткам, которые кольцом окружили двух китайцев и что-то громко кричали им прямо в уши (тоже, очевидно, по-своему боролись с проблемами эмиграции). Но потом он обернулся и два раза помахал мне рукой с банкой: «Привет, нахххуу… Удачи!».

5. Колодец, рельсы и петля

Недавно писал тебе и сейчас опять пишу, чтобы сообщить: звон в голове не утихает, а весь культурный мир новым цунами взбудоражен — амурные дела Бориса Беккера по кличке Бобеле. Слыхал про такого?.. Звезда ракетки. Я вообще спортом, кроме пинг-понга, мало интересуюсь, ибо уверен, что любая газель быстрее любого Мумбо стометровку пробежит, и любое кенгуру дальше любого Бимона прыгнет, не говоря уже о слонах-тяжеловесах, тиграх-боксерах и акулах-пловцах. И чего на этот глупый спорт время тратить?.. Хотя, конечно, спортсменам живется на свете лучше всех — про одного футболиста тут писали, что если его годовой доход разделить на 365 дней, то выходит, что в день он получает 22 тысячи марок. Жаль, нас в детстве все к книгам и операм толкали. Поменьше головой думать и побольше ногами бегать надо было. И шума в балде нет, и денег в кармане побольше. Так нет же: стихи, культура, музыка, душа, гуманизм… Ну и сиди теперь в колодце, через который живая жизнь перекатывается.

Впрочем, вру: в детстве мне бабушка часто говорила, что надо по утрам гимнастикой заниматься, обтирания холодные делать, а перед сном рысцой бегать. А я что?.. Вместо гимнастики — сигарета, вместо обтираний — бутылка, вместо рысцы — баба. Вот и добегался до тиннитуса, завяз по самые уши в странном шуме, который только во сне пропадает, а утром вместе со мной просыпается. Ухогорлонос давеча обещал, что когда-нибудь этот шум пройдет. Так когда-нибудь все пропадет, все там будем. А пока в башке гудит, будто от уха к уху линия высокого напряжения протянута, столбы в зубы уперты, а барабанные перепонки, вроде дверей в метро, сами закрываются и открываются…

Сегодня утром в поезде с увлечением читал новый российский хит «Приключения дрянной девчонки» (было бы лучше назвать «Похождения дешевой шлюшки»). Не заметил, как время пролетело. Моника Левински — писательница очень сильная, но до дрянной девчонки ей явно далеко: Моника только с президентом уединялась, а девчонка со всей Думой перетрахалась и полстраны орально удовлетворила, что, впрочем, по американским законам не наказуемо, а даже поощряемо, вроде кофе на рабочем месте, а в Думе наверняка без этих судебных формальностей обходятся, перерыв на обед у всех есть, тонус поднять и настроение улучшить время найдется.

Бирбаух встретил улыбками и кивками, фрау Грюн, основательно потрясши мою руку, дала просмотреть сопроводиловку:

— Они уже ждут. Сегодня вовремя пришли. Она опять с подругой.

С фото смотрела девушка с короткой стрижкой, открытым лбом и пухлыми губами подростка. К сожалению, фото кончалось на уровне ключиц.