Дежавю

Я сказал, что всё в норме, что мне нужно время подумать, чем заниматься теперь. На самом же деле, единственное, чем я хотел заняться сегодня, – это дать себе умереть.

Стук опять повторился.

«Напьёмся вместе с Селеной», – думал я, поворачивая ручку двери.

– Здравствуйте.

На пороге стоял человек солидного вида, в дорогом и красивом костюме, недешёвых ботинках и с дипломатом в руках.

– Генрих Шёнау, – протянул он мне руку.

С него-то всё и началось.

Человек то и дело поправлял очки, ослепляя меня запонкой на манжете, по-моему, это был бриллиант.

Увидев мой взгляд, прикованный к рукаву его белоснежной рубашки, он, как-то извиняясь, сказал:

– Других нет…

За спиной незнакомца, припарковавшись на газоне, стоял огромный автомобиль, в нём, по-видимому, сидел водитель, который по виду был ещё и охраной, он просто не поместился в свободное место на парковке и потому примял траву. Эта машина стоила как два моих дома, и, по-моему, я ещё преуменьшил.

– Вы Этан Невилл? – спросил он.

– Да, это я.

– Разрешите войти?

Человек прошёл в гостиную, я прошёл за ним. Вид у него, несмотря на всю роскошь, был более чем печальный, я бы даже сказал – трагичный. Трагичная роскошь – какой парадокс. Казалось, у него кто-то умер.

– У меня умерла дочь, – сказал он.

– Мне очень жаль.

– Уже девять лет прошло, а было словно вчера. – Он потёр глаза.

– Примите мои соболезнования.

– Последняя стадия. Такая форма почти всегда доходит до последней стадии, человек сгорает за полгода, и до сих пор они ничего не могут с этим сделать.

– Я физик, – решил я уточнить.

– Знаю. Я видел ту передачу неделю назад и ещё эту газету. – Он достал из пиджака газету со статьёй, в которой Селена писала о приостановлении эксперимента.

– Почему же не пришли неделю назад?

Он молчал.

– Наводили обо мне справки? – смекнул я.

– Наводил.

– Понятно.

– Так всё это правда? – смотрел он на меня.

– То, что эксперимент остановили? К сожалению, да.

– То, что возможны путешествия во времени.

– Пока только в прошлое.

– Мне другого не надо. Понимаете, есть вещи, которые изменить невозможно, например излечить кого-то. – Я понял, к чему он ведёт. – Или воскресить, простите. Даже если смерти можно было избежать? – Он смотрел на меня не отрываясь, как только может смотреть человек, потерявший всё, как только может смотреть тот, кому уже нечего было терять.

– В этом случае, конечно, можно, но…

– Был такой учёный, профессор медицинских наук, так вот, этот самый учёный стоял на пороге открытия лекарства, которое могло бы вылечить мою дочь.

– Но что-то пошло не так?

– Да, он погиб.

– Когда это случилось?

Мой гость открыл дипломат и достал распечатку статьи из газеты.

– В две тысячи восемнадцатом году, его сбила машина возле университета.

Я взял распечатку и начал читать:

«5 ноября 2018 года погиб известный учёный – Питер Кларк. Профессор был сбит на территории кампуса. За рулём спортивного автомобиля находился пьяный студент».

– Распечатка взята из архива?

– Да, бумажного экземпляра уже нет.

Я ещё раз перечитал некролог.

– Только он мог спасти мою дочь, – сказал мистер Шёнау.

– Вы понимаете, наш эксперимент только в разработке, – оторвался я от статьи.

Очень странное чувство – отходить от мечты, когда тебе дают все шансы. Какой-то непонятный страх осуществления задуманного заставил меня отступить назад. Я уже почти смирился с утратой, я уже почти запил своё горе, я уже начал проклинать своё руководство и всю свою жизнь.

– Но вы же сказали, что отправили в прошлое металлический шар, – не унимался несчастный, – и есть вероятность, что через год или пару лет сможете отправить и человека, вы же сами об этом говорили. Или я что-то неправильно понял?

– Всё так, вы всё правильно поняли, но нужны деньги.

– Я заплачу.

– Вы не понимаете, огромные деньги. На это работают две подстанции, целая команда учёных и…

– Сколько?

– Двадцать миллионов, примерно, может, чуть больше.

– Я дам сорок.

– И вы не считаете меня сумасшедшим?

– А вы меня? – смотрел на меня Шёнау.

– Не считаю.

Мы смотрели друг на друга в этом сумраке скромной гостиной, и каждый из нас хотел дать себе шанс.

– Если надо, в прошлое отправлюсь я, – вдруг сказал он.

– Это исключено. – Я пригласил его присесть и угостил тёплым виски. – Вас может разорвать.

– Получается, вас может тоже?

– По правде сказать, если и может, то это будет уже форс-мажор, я сделал всё, чтобы минимизировать риски. Я придумал антигравитационное вещество…

– Простите, я в этом ничего не понимаю.

– Да, конечно. – Я отпил ещё из стакана. – Можно вас спросить, мистер…

– Шёнау.

– Да, мистер Шёнау. Вы сказали, что этот учёный… Как там его?

– Питер Кларк.

– Да, Питер Кларк. – Я пробежался ещё раз по некрологу, с которого на меня смотрело надгробие, вполне себе настоящее надгробие, под которым лежал настоящий труп, который мог бы вполне воскреснуть, и всё это было в моих руках…

– Мистер Невилл, вы хотели о чём-то спросить.