Дежавю. Антология

С красными рыбами, с феями,
Через кувшинки и лед
Грустно и тихо Офелия
В облаке белом плывет.

Давних времен отторжение

Тает в глубинах Реки;
В небе ее отражение
Ласточек кормит с руки.

Боль повторяется заново,

Светится куст белены…

Все, от Рембо до Иванова,

Были в нее влюблены.

Так и стоят под рябиною,

В воду макают перо…
Будто бы над Коломбиною
Блоковский плачет Пьеро.

Вот она – чистая, верная…

А в глубину – посмотри! —
Это ведь кукла фанерная,
С клюквенным соком внутри.

Вот она снова – за плавнями…

Что ты заплакал, поэт?
Люди живые не плавают
В реках по тысяче лет.

Пусть уплывает из памяти,

Русая девочка – Во! —
Не увидавшая в Гамлете,
Кроме себя, – ничего!

«Не напрасно дорога по свету металась…»

Не напрасно дорога по свету металась,
Неразгаданной тайною душу маня…
Ни врагов, ни друзей на земле не осталось…
Ничего! никого! – кто бы вспомнил меня!

Я пытался хвататься за тень и за отзвук,

Я прошел этот мир от креста до гурта…

В беспросветных людей я входил, словно воздух,

И назад вырывался, как пар изо рта.

Переполненный зал… Приближенье развязки…

Запах клея, бумаги и хохот гвоздей…
Никого на земле! Только слепки и маски,
Только точные копии с мертвых людей.

Только горькая суть рокового подлога

И безумная вера – от мира сего.
Подменили мне Русь, подменили мне Бога,
Подменили мне мать и меня самого.

Никого на земле… Лишь одни квартирьеры…

Только чуткая дрожь бесконечных сетей…
И глядят на меня из огня староверы,
Прижимая к груди нерожденных детей.

Бегство

Пробираюсь к ночному Бресту,
           по болотам в былое бреду,
Потерял я свою невесту в девятьсот роковом году.

Я меняю лицо и походку, давний воздух вдыхаю вольно.

Вижу речку и старую лодку, вижу дом на окраине. Но…

Полыхнуло огнем по детству, полетел с головы картуз.

Я убит при попытке к бегству… Из России —
      в Советский Союз.

Токаревой Анне

Деревня. Холод, Вурдалаки. И взгляд соседа,
как супонь.
Слеза отравленной собаки тебе упала на ладонь.
Текла слюна. Кричали травы, мычал на небе Козерог…
Как умирают от отравы, не дай-то вам увидеть Бог!
Похоронили, худо ль, бедно – за огородом, на холме…
Ушли соседи незаметно, как тени двигаясь во тьме.
Потом на чуровом затоне был шум осеннего дождя;
И ночь, и ранка на ладони, была сквозной, как от гвоздя.

Пророк