Дезинтеграция. Признаки грядущего краха Америки. 2021

Сегодня ни Франция, ни Соединенные Штаты не являются нациями в полном смысле этого слова, Франция погружается в хаос глобалистской мультикультурной ортодоксии, в то время как Соединенные Штаты полностью подорваны этнорелигиозными и корпоративными интересами, которые управляют военно-промышленным комплексом США как дойной коровой, которая должна обеспечивать норму прибыли, а не эффективное устранение врага, который на самом деле дает отпор. Такие обстоятельства не требуют исчерпывающего изучения истории, оперативного планирования или развития ситуационной осведомленности. До тех пор, пока относительно беззащитная страна может стать мишенью для агрессии и могут быть представлены откровенно ложные, раздутые угрозами обоснования поставок боеприпасов и платформ американского производства, дела должны идти действительно хорошо.

Какие национальные интересы?

Это что угодно, только не преследование национальных интересов. Это корпоративизм в больших масштабах. Чарльз Эрвин Уилсон, кандидатура президента Эйзенхауэра на пост министра обороны, а в то время генеральный директор General Motors, неохотно согласился перед Сенатским комитетом по вооруженным силам в 1953 году продать свои акции GM, чтобы избежать конфликта интересов. Уилсон объяснил, что, честно говоря, не видел проблемы в сохранении своих акций, “потому что в течение многих лет я думал, что то, что хорошо для нашей страны, хорошо и для General Motors, и наоборот”.⁹ Уилсон, по крайней мере, был прав — General Motors 1953 года производила ощутимый продукт, который пользовался спросом, и делала его в Америке. Сегодня, помимо экспорта инфляции и запихивания все более низкокачественных американских военных технологий в глотки “союзников” США по НАТО и другим странам, Соединенные Штаты действуют не как нация, а как корпорация, финансовая пирамида и организация по отмыванию денег. Военная доктрина современной Америки была изложена в заголовках газет на следующее утро после того, как Дональд Трамп отдал приказ нанести ракетные удары по военной базе Шайрат в Сирии 7 апреля 2017 года

Инвесторы, похоже, делают ставку на то, что решение президента Трампа принять ответные меры против Сирии после химической атаки на сирийских граждан в начале этой недели может означать, что Пентагону понадобится больше «Томагавков». В своем бюджете на 2017 финансовый год в феврале прошлого года Министерство обороны запросило 2 миллиарда долларов в течение пяти лет на закупку 4000 «Томагавков» для ВМС США. Около пяти десятков крылатых ракет «Томагавк» были запущены по военным базам в Сирии с военных кораблей США в Средиземном море поздно вечером в четверг. Акции компании Raytheon (RTN) также оказались не единственными, выросшими в пятницу. Акции компании Lockheed Martin (LMT), которая является партнером Raytheon по созданию ракетной системы Javelin, а также производит ракеты Hellfire, прибавили почти 1%.¹⁰

Основная цель этой “доктрины” - не выигрывать войны, а начинать их. Чем дольше эти войны продолжаются, тем лучше для прибыли оборонных подрядчиков и субподрядчиков. Для страны, офицеры и солдаты которой никогда не сражались с врагом, непосредственно защищая свою родину, весь сюрреализм ситуации может быть не столь очевиден сразу, но хроническое, изнуряющее воздействие на военную мысль невозможно отрицать, как только углубишься в особенности эволюции американских взглядов на ведение войны за последние 30-40 лет. Как заметил покойный Ричард Пайпс в 1977 году о подходе США к войне: “У нас нет Генерального штаба; мы не присуждаем высших степеней в ”военной науке"; и, за исключением адмирала Мэхана, мы не подготовили стратега с международной репутацией".¹¹У Пайпса могли быть скрытые мотивы прийти к такому выводу: раздуть пламя холодной войны, поскольку он был одним из наиболее откровенных не только антикоммунистов, но и русофобов. Тем не менее, при этом Пайпс в значительной степени описал состояние американской стратегической мысли, которая с тех пор резко, если не сказать стремительнее, пришла в упадок и почти полностью упустила то, что тогда уже становилось основным средством настоящей революции в военном деле, которая была лишь отсрочена распадом Советского Союза и последовавшим за ним хаосом в России в 1990-х годах. Когда она в конечном итоге появилась в 2010-х годах, она полностью перевернула американский взгляд на войну и стратегический баланс.