Диадема Марии Тарновской

Она взяла платье, небрежно брошенное на сено, отряхнула его и стала одеваться. Наумов не мог оторвать глаз от рыжеволосой белокожей богини. Она завладела его сердцем, проникла в его душу… И, как многие мужчины до него, он уже не представлял без нее своей жизни.

– Когда мы встретимся снова? – спросил он с придыханием и дотронулся до татуировки. – Ты же знаешь, я не могу без тебя.

Мария злорадно улыбнулась.

Какие же мужчины дураки! Как легко заморочить им голову!

– Я постараюсь, чтобы это произошло поскорее, – пообещала Тарновская. – И, как сегодня, пришлю мальчика с запиской к твоим родственникам. Надеюсь, они ничего не знают о нас?

Он замотал головой:

– Нет, они даже не подозревают.

– Тогда жди сигнала, мой теленок. – Мария потрепала его по щеке. – Ну, прощай. Нет, лучше до свидания.

Она исчезла, оставив после себя легкий запах умопомрачительных духов, и Наумов, развалившись на сене, стал сочинять поэму, которую, как средневековый трубадур, собирался преподнести любимой женщине.

Выскользнув из заброшенной сторожки, Мария споткнулась о корни старой сосны и почти упала в объятия Прилукова.

– Что ты здесь делаешь? – Она оттолкнула любовника, прижавшегося мокрыми губами к ее щеке. – Какого черта ходишь за мной?

– А ты недурно проводишь время. – Донат усмехнулся и потащил ее в заросли орешника. А там, придавив женщину к стволу осины и обдав ее острым запахом пота, торопливо и нервно заговорил: – В прошлый раз ты дала мне слишком мало. Я еле продержался три дня. Дай мне еще столько же… Дай – или пожалеешь. Ты же понимаешь, что мы связаны одной веревочкой.

Ее затрясло от злости. Наркотики сделали Прилукова кровопийцей и уникальным шантажистом. От него нужно было избавляться – и чем скорее, тем лучше.

Но сейчас она не могла этого сделать. Прилуков, а вернее его способность к изготовлению ядов, мог еще пригодиться. Это будет их последняя совместная работа. Ей не по пути с наркоманом и шантажистом, который как клещ присосался к ней.

– Ты не хочешь снова поработать? – спросила Мария, стряхивая его потные руки и выпрямляясь.

Он осклабился, показав желтые нечищеные зубы – законченный наркоман, бывший щеголь давно не заботился о своем внешнем виде:

– А что нужно сделать? Убить твоего Комаровского? Разве ты обобрала его до нитки?

Тарновская покачала головой:

– Да, его придется убить. Я еще не довела до конца свою задумку. Завтра начну активно работать. – Она присела на пенек, поросший желтоватым мхом, и сложила руки на коленях: – Я едва выношу его присутствие, Донат.

Бывший присяжный поверенный почесал за ухом:

– Можно убить его в этом лесу, столкнуть с обрыва.

Она усмехнулась:

– В этом лесу не получится. Через несколько дней мы возвращаемся в Венецию. Не огорчайся, Донат, ты поедешь следом. Я дам тебе денег на билеты и на гостиницу.

Его желтое лицо просветлело:

– Отлично. Тогда мы покончим с ним там. Можно пырнуть его кинжалом где-нибудь на узкой венецианской улице или подсунуть ему сигарету, начиненную стрихнином. Я много знаю про стрихнин. Одной капли будет достаточно, чтобы отправить Комаровского к праотцам.

Мария с интересом взглянула на него:

– Ты уже готов убивать? Помнится, еще месяц назад тебе было очень тяжело это сделать. Правду говорят: «Лиха беда начало».

Его потные руки затряслись, голова закачалась на тонкой жилистой шее.

– Нет, пырнуть его кинжалом я не смогу. Если ты остановилась на этом способе убийства, выбери другого кандидата. Кстати, кто этот молодой человек в сторожке?

Тарновская небрежно махнула рукой:

– Один молодой идиот, сын пермского губернатора. Он готов ради меня на все, но про убийство я ему не говорила.

Донат снова сжал ее плечи:

– Ты сумеешь убедить его, сумеешь подготовить. Мне ли тебя учить. Прикинься бедной, несчастной овечкой, и с Комаровским будет покончено.

Она встала и отряхнула платье от пожелтевших еловых иголок.

– Да, ты прав. Бедный, бедный Комаровский. Чувствую, ему осталось недолго.

Мария вдруг захохотала, мысль о смерти любовника веселила ее, и Прилукову стало страшно. Он подумал, что когда-нибудь Тарновская расправится и с ним, возможно даже после своего графа. Она ни за что не позволит тянуть из себя деньги и шантажировать. Нужно срочно что-то предпринимать, чтобы остаться в живых. Лучше всего содрать с женщины кругленькую сумму после смерти Комаровского и сбежать куда-нибудь подальше, чтобы никогда ее не видеть.

Мария, словно разгадав его мысли, с презрением взглянула на бывшего любовника, и он поежился.

– Мы станем еще ближе друг к другу, верно, Донат? Ох, зря ты застраховал свою жизнь в пользу жены. Она не сделала для тебя и десятой доли того, что сделала я.

Ее глаза недобро сверкнули, и Прилуков почувствовал, как противно трясутся колени. Он давно проклинал тот день, когда связался с этой страшной женщиной.

– Мне пора, – выдавил присяжный поверенный, стараясь не высказать испуга. – Дай знать, если что.

– Разумеется. – Она сорвала с дерева тонкую хворостинку, согнула ее и бросила ему под ноги.

– Жди новостей, Донат.

Он продолжал дрожать, даже когда в чаще леса стихли ее шаги.

Глава 66

Приморск, наши дни