Дядя из иного мира (СИ)

*Песня «Потерянный рай» рок-группы «Ария». Слова — Маргарита Пушкина, композитор — Сергей Тереньтев.

Глава 5

Любое путешествие заканчивается.

Рано или поздно.

Так или иначе.

От резкого запаха крови к горлу подступил ком, желудок словно сжали тисками. Трофим скривился и задержал дыхание, но жуткая вонь все равно проникала в легкие, оседала на коже, разъедала глаза. Горячий бриз швырнул в лицо амбре из порохового дыма и сгоревшей плоти. Странник с огромным трудом удержал в себе завтрак.

— Господи…

На усыпанный изуродованными телами берег накатывал алый прибой с бледно-розовой пеной. Поодаль на волнах покачивались тростниковые каноэ — обезумевшие от ужаса аборигены пытались уплыть, но тяжелые зажигательные пули крошили утлые лодчонки в труху. Как и самих мореходов.

Даня стоял на краю пирса с крупнокалиберным пулеметом в руках и хохотал, пуская короткие оглушительно громкие очереди. У его ног валялась целая гора оружия и пустых лент, а стреляные гильзы покрывали причал сплошным бронзовым ковром. Потратив боезапас, напарник достал из портала свежий ствол и без лишних раздумий пустил в ход. Дикари ревели, верещали, взмывали руки к человеку, но никто не получил пощады.

— Хватит!

Трофим метнулся к нему и сшиб плечом. Затем схватил ворот и встряхнул. Даня выглядел как пьяный — едва ворочал языком, глупо улыбался и смотрел куда попало, только не в глаза товарищу.

— Что ты натворил?!

— Ты о чем? — с вызовом спросил Даниил и выпрямился.

От дурмана не осталось и следа, хотя Трофим до последнего надеялся, что на гида так повлияли местный климат или неизвестные вещества. Но нет — он был в трезвом уме и твердой памяти и устроил массовый расстрел злонамеренно, без какого-либо повода. У парня аж дар речи пропал, он не мигая смотрел на соратника и тяжело дышал, позабыв о тошнотворном запахе.

— Они сами виноваты. — Даня кивнул на трупы. — И ты тоже. Сказал, на планете нет разумной жизни. А это тогда кто? У них каноэ, а не космические корабли.

— Но зачем… так? Вы бы могли сбежать, затаиться…

— Я устал бегать от каждого шороха. Меня воротит от этого захолустья. Я хочу жить как нормальный человек и пользоваться благами цивилизации где угодно. И когда угодно.

— Но Устав…

— Да плевать на Устав. И на твою Гильдию. Шайка старых закостенелых придурков, живущих по дурацким правилам. Я хочу свободы. И я ее получу. Идем с нами, Трошка. Втроем веселее. — Он ехидно подмигнул.

Трофим отступил на шаг, не сводя с предателя тревожного взора. Шелест клинка утонул в звоне гильз под ногами.

— Вау. — Даня хохотнул. — Котик показал коготки?

— Ты не просто отступник. — Шепот странника холодным ветром прокатился над пирсом. — Ты убийца и тиран.

— Так останови меня! — Бывший друг развел руки в стороны. — Только чур не проповедями. Ваша унылая болтовня давно вот здесь. Надо защищать слабых, наставлять сильных! А я хочу наоборот. Быть сильным и брать от слабых все, что пожелаю.

Парень стиснул зубы, пальцы мертвой хваткой впились в рукоять. Напряжение руки передалось клинку, и тот мерно задрожал.

— Ох. — Даня тряхнул каштановой шевелюрой. — Это шутка? Не собираешься же в самом деле драться? Я научил тебя всему. И я не хочу твоей смерти. Помог нам как-никак, да и по старой памяти…

— Шутка? — Трофим указал на гору мертвецов. — Шутки давно кончились.

— Ну как знаешь.

Он молниеносно потянулся к мечу, но противник оказался быстрее. Гид влил в удар всю грохочущую ярость, и от взмаха расступились кровавые волны. Даниил успел принять лезвие на клинок — видимо, в самом деле не хотел убивать бывшего напарника. Иначе бы увернулся, зашел в спину и пронзил сердце своим излюбленным и отточенным до совершенства приемом. Он был лучше во всем — старше, опытней, сильнее, но недооценил бешеный гнев обычно спокойного и уравновешенного юнца.

Шпага рассекла меч повыше гарды и впилась в голову, разрубив череп до надбровной дуги. Выражение лица Дани Трофим запомнил на всю жизнь — ни боли, ни страха, только удивление. Уголки губ наставника дрогнули и поползли вверх — еще немного и усмехнулся бы: да как так-то? А затем его глаза заволокла мертвенная тусклость, и отступник рухнул на причал, так и не выронив обломок Ключа. Ковер из гильз подпрыгнул и звякнул в последний раз.

+

— Колдун! Эй, чародей!

Странник вздрогнул и часто заморгал.

— Не спи в седле! — Брон хлопнул его по плечу и рассмеялся. — Ишь, удумал прикорнуть перед боем.

Всадники заулыбались. Отряд ехал бодро и весело — воины устали от притворных драк и ждали настоящего боя, пусть и с нежитью, которая так себе противник. Даже вечно хмурые племянники с любопытством вертели головами и хихикали вместе со всеми, хотя не понимали шуток. Только Трофима что-то гнело — никогда прежде он не выглядел настолько замкнуто и отрешенно.