Дядя самых честных правил 5

Глава 9 — Глаз

Смотреть на кислого Боброва у меня не осталось никаких сил. Пётр страдал с полной отдачей и королевским размахом. Он грустил в гостиной, печалился в библиотеке, кручинился в парке, пригорюнивался за чаем и куксился в остальное время. Жизнь кончена, читалось у него на лице, жить одноглазым нет никаких сил. Особенно, если некоторые рыжие девицы игнорируют страдания раненого.

— Хватит, — я поймал его в библиотеке, — будем делать тебе новый глаз.

Бобров тяжело вздохнул и покачал головой.

— Не хочу. Был у меня двоюродный дядька, Степан Михалыч, тоже одноглазый. Ему ювелир стеклянный глаз сделал, так только хуже стало. Здоровый глаз в одну сторону смотрит, а искусственный на потолок или на барышню, будто он с ней заигрывает. Так шепоток пошёл, будто дядька не в себе, его во все приличные дома звать перестали. Уехал к себе в имение, да так до конца жизни там оставался. А у меня даже усадьбы нет, куда сбежать можно.

— Спокойствие, Пётр, только спокойствие. Мы с Марьей Алексевной сделаем так, что от живого не отличишь. Будешь всех насквозь видеть, не хуже колдунов.

Ящик хрустальных шариков был просмотрен и отсортирован. Среди всего многообразия нашёлся лишь десяток сфер, подходящего размера, чтобы помещался в глазницу и не болтался в ней.

— Ну, — Бобров аккуратно протёр все десять бархатной тряпочкой и разложил рядком перед собой, — думаешь, подойдут?

— Так, дорогой друг, сходи позови Марью Алексевну.

Пока Бобров бегал за княгиней, я ещё раз прикидывал, какими Знаками формировать зрительную схему. Связка получалась сложная, с кучей тонких настроек и мелкой работы. Для таких мелких знаков мне требовался needle wand и сильная лупа.

С Марьей Алексевной мы устроили настоящий врачебный консилиум. Осмотрели пустую глазницу Боброва, прикинули, как передавать на зрительный нерв магический сигнал, как крепить к хрустальной сфере три пары мышц. Пётр сидел молча, глядя на нас со священным ужасом.

Мы решили сначала сделать магический “интерфейс” к нерву, протестировать работу глаза, а потом уже закреплять имплант.

— Петя, ляг, — Марья Алексевна указала на диван у окна.

Бобров устроился, где сказано, сложил руки на животе и вздохнул.

— Только не больно, пожалуйста. Очень я не лю…

Княгиня шлёпнула его ладонью по лбу, здоровый глаз Боброва закрылся, и он захрапел на весь кабинет.

— Не люблю, когда под руку говорят, — усмехнулась Марья Алексевна, — давай, Костя, ставим твои Символы.

— Знаки.

— Без разницы.

Пальцы княгини открыли пустую глазницу, и туда устремился поток магии её Таланта. Я нарисовал в воздухе needle wand’ом связку Знаков, Марья Алексевна подхватила её силой и утянула на самое дно, чтобы срастить с нервами.

Несколько минут княгиня колдовала над Бобровым. Запах, должен сказать, от её волшебства был крайне специфический: смесь лекарств, сладковато-горького миндаля и прижжённой крови.

— Ох, — княгиня попыталась выпрямиться и схватилась за поясницу, — помоги-ка, Костя.

Я подхватил её под локоть и помог сесть в кресло.

— Охохонюшки! Спасибо, Костенька. Всё, пусть спит пока Петя, чтобы лучше прижилось.

— Марья Алексевна, вы уж простите моё любопытство, но откуда у вас такие познания в медицине? Ничего подобного я никогда не видел, даже в Сорбонне слышать не доводилось.

Княгиня обожгла меня яростным взглядом, будто я зашёл на запретную территорию. Несколько секунд она полыхала невидимым огнём, но затем пламя опало и стало едва тлеющими углями. Марья Алексевна вздохнула, потянулась и похлопала меня по руке.

— Думаю, тебе-то можно рассказать. Коли ты некромант, то и такое знать должен. Слушай…

***

Чернокнижник Петра, колдун из Сухаревской башни, маг-авалонец — как его только не называли. Полуэльф Джеймс Дэниэл Брюс, получивший в России имя Яков Виллимович. Он стоял за троном Петра, ставший генералом-фельдцейхмейстером, командовавший всей русской артиллерией, учёный и дипломат, владелец мощнейшего Таланта. Но истинной его страстью были тайны медицины и поиск секрета бессмертия.

Именно Яков Брюс рассмотрел в молодой княгине Марье схожий Талант. Он тайно взял её в ученицы, обучил и сделал своей помощницей. Она-то и ассистировала Брюсу, когда он в Сухаревской башне провёл над собой первую операцию по улучшению организма.

Вторая операция не состоялась. Оказалось, что эфир, воздействуя на живые ткани, меняет их куда сильнее, чем можно было представить. Княгиня не вдавалась в подробности, но упомянула, что Яков Брюс потратил два года, чтобы вернуть себе “достойное обличье”. Опыты были прерваны, но окончательную точку в них поставило рождение у колдуна дочерей. Девочки умерли в младенчестве, причём их не показали даже ближайшим родственникам.