Дядя самых честных правил 5

— Чёрт! — мертвец выглянул в окно и тут же повернулся ко мне. — Всадники, Константин Платонович. Человек десять, сейчас догонят.

На полном скаку нас обогнала троица наездников и, угрожая кучеру оружием, остановила дормез.

— Выходи!

Заорал кто-то снаружи хриплым голосом. Следом грохнул выстрел, и голос снова закричал.

— Всем выйти из кареты! Считаю до трёх, и мы стреляем!

Так-так, разбойники-душегубцы или кто-то по мою душу? Ладно, выйдем посмотрим, кто там такой крикливый. Я обернулся к Кижу, приложил палец к губам и показал на другую дверцу. Мертвец кивнул, достал из-под сиденья палаш, секунду подумал и вытащил следом “огнебой”. А я распахнул свою дверь и спрыгнул на землю.

Дормез был окружён дюжиной всадников на механических лошадях. Им не требовалось представляться, по цветам одежды было видно — это опричники Голицыных.

— Что вам угодно, судари?

— Урусов, — один из всадников подался вперёд, — тебя-то мне и надо.

Грузный, с одутловатым лицом, криво сросшимся носом и злыми глазками, опричник смотрел на меня с ненавистью.

— Урусов, — повторил он и осклабился, — вот и всё, Урусов.

— Не имею чести вас знать, сударь.

Я отодвинул полу камзола и положил руку на пояс. Как раз рядом с рукояткой “громобоя”. Анубис срочно готовился выбросить щит и зло рычал в предчувствии драки.

— Мамонов, — всадник сверлил меня взглядом, — опричный дьяк рода Голицыных.

— Чем обязан таким внезапным визитом?

Мне стало весело, и я издевательски улыбнулся. Ясное дело, опричники приехали не разговоры разговаривать, но непобедимыми они не выглядели. Пятерка обычных людей с “огнебоями”, а остальные — средненькой руки маги. Только Мамонов выделялся Талантом, слегка уступая мне по силе. Что же, с такими я уже дрался и вполне успешно. Быть может, опыта у них побольше, но я тоже последний год не крестиком вышивал.

— Должок за тобой, Урусов.

— Не припоминаю, чтобы занимал что-то у вас, дьяк.

— Сейчас вспомнишь, Урусов. Князь, может, и помер, да со мной ты не рассчитался. Думаешь, натравил на него Мишку, побили друг друга папашка с сыном, так с тебя и спроса нет?

Опричники старались держаться от меня на расстоянии, образовав на широкой дороге полукруг. Маги держали наготове щиты, а обычные бойцы баюкали на руках “огнебои”, готовые стрелять по команде.

— Не понимаю, о чём ты, Мамонов.

— Наследил ты, Урусов, у Чёрного ручья. Кто другой бы не заметил, а я твой “запах” хорошо помню. Придётся тебе, Урусов, ответить по всей строгости.

— В самом деле? — я изобразил искреннее удивление. — А ты не много на себя берёшь, Мамонов?

— Беру как положено. И с тебя возьму, даже не сомневайся. Скажем, сто тысяч, Урусов. Заплатишь, так и езжай себе спокойно. А нет — придётся ответить за Алексея Дмитриевича.

Ах, вот оно что! Я-то думал, он мстить за Голицына приехал, а этот жук решил с меня денег содрать. И ведь не поленился, бросил всё и кинулся в погоню. Боится, что при новом главе рода его задвинут куда-нибудь, и хочет обеспечить себе будущее? Да неважно! В любом случае, я не собираюсь платить ему.

— Да, ста тысяч довольно будет. — Он усмехался, поигрывая коротким “огнебоем” в руке. — Считай, по-божески.

За спиной раздалось кряхтение, и из дормеза тяжело вышел монах.

— Пошто спор на дороге развели, православные? — громогласно спросил инок. — Не место для разговоров, да ещё и с оружием. Не дай бог убьёте кого, грех на душу ляжет.

— Отче, — Мамонов недовольно поморщился, — отойди в сторонку, не лезь не в своё дело.

Монах покачал головой.

— Дурное ты задумал, человече. Ну, да твоя душа, сам решай.

И он поковылял к обочине, отдуваясь и громко топая. Сошёл с дороги, присел на поваленное дерево и с интересом уставился на всю компанию. Будто в цирк на представление попал.

— Ну что, Урусов, подумал? Смотри, второй раз предлагать не буду.

Я посмотрел Мамонову в глаза и кивнул.

— Подумал.

Секунды мне хватило, чтобы выхватить “громобой” и выстрелить в него от бедра.

***

Механическую лошадь я недооценил. Конь взвился на дыбы и магический заряд снёс ему голову. Уцелевший Мамонов рыбкой выпрыгнул из седла, и его мгновенно прикрыли подручные.

Анубис стремительно поднял щит, в который тут же ударили заряды “огнебоев”. Я не стал дефилировать под обстрелом и юркнул в дормез. Выпрыгнул через противоположную дверь и оказался рядом с Кижом. С этой стороны опричников не было, и я скомандовал.

— Вверх!

Мертвец понял с одного слова, взлетел на крышу дормеза, распластался и открыл огонь по противнику. Пара всадников пытались обойти экипаж, но я в два выстрела выбил их из сёдел.

Через пять минут сложилась патовая ситуация. Мы застрелили пятерку простых опричников, а вот маги укрылись в низинке среди деревьев у дороги. Щиты у них оказались крепкие, и выстрелы Кижа один за другим шли “в молоко”. Мой же щит прикрывал весь дормез целиком и ответный огонь опричников не доставал мертвеца.