Дядя самых честных правил 5

— Как научишься так делать дюжину раз подряд, так и начнём тебя править.

— Не понимаю, зачем.

— Затем, — Лукиан медленно, будто ребёнку, принялся объяснять, — ты когда Талант принял, болел? Вот! Сила в тебя входила и внутри кроила под себя. Только ты взрослый, дело пошло криво, да так и застыло. А сейчас мы тебя размягчать станем, будто сухарь в чае. Понял?

— Угу.

— Только колдовать не смей! — строго посмотрел Лукиан. — Начнёшь Силу использовать — тебя в бараний рог согнёт.

— В смысле? А как мне…

— Палкой своей можешь, — издевательски улыбнулся монах, — от неё вреда не будет. А Талант под запретом. Понял? Ослушаешься, и останется от тебя мокрое место.

— Ну, спасибо, отец Лукиан, удружили.

— Ты не спасибкай, и без тебя есть кому сказать. Упражнение лучше делай, пока время есть.

Дюжину подряд, значит? Сейчас посмотрим. Я глубоко вдохнул и зачерпнул Силу…

Сломался я на третьем выдохе. Желудок скрутило узлом, во рту появился горький вкус желчи, а пальцы дрожали, как у пьяницы.

— Хватит с тебя, — Лукиан взял меня под локоть и помог встать, — повторяй два раза в день, утром и вечером. Всё, пойдём обратно, а то темнеет уже.

***

Спал я отвратительно. Непрерывно снились кошмары, причём исключительно абстрактные. Вроде жуть, страх и ужас, но непонятно отчего. Да ещё и Анубис, которого как бы и нет на самом деле, постоянно взбрыкивал внутри. Лез наружу, и приходилось его успокаивать. Так что проснулся я уже поздно утром совершенно разбитый.

Домашние, то ли предупреждённые Лукианом, то ли почувствовавшие моё состояние, старались меня не беспокоить и даже разговаривали чуть тише, чем обычно.

Монаху не пришлось напоминать мне об упражнении. После завтрака я ушёл в парк, нашёл за прудом тихое место за кустами сирени и там устроил себе “медитатошную”. Вдох, выдох, выхлоп эфира, похожий на медузу. Снова вдох…

Я выдержал те же три раза, что и вчера. Не скажу, что было проще, но встал я самостоятельно. Мда, с таким прогрессом я буду идти до дюжины целый год. А самое противное — приходится всё время держать себя, чтобы не использовать Анубиса. Будто выгуливаешь в центре Петербурга на цепочке тигра и следишь, чтобы он не сожрал случайного прохожего. Удовольствие, должен вам сказать, ниже среднего.

С упражнением я провозился почти два часа: пока настроился, пока сделал, пока пришёл в себя. Решив для себя, что надо практиковать пораньше и желательно до завтрака, я развеял эфир символом “Z” и пошёл обратно в особняк. К моему удивлению, едва я вошёл в дом, то услышал чужой плачущий голос из гостиной.

— Вот так, Марьюшка! И каждую ночь, каждую ночь! — Жалобно вещал старческий женский голос. — Внука приглашала: он сделать ничего не смог, хоть и целый майор. Только на берегу камыши пожёг, а никакого толку. Я уже оставаться там боюсь…

— Не плачь, дорогая, — отвечала Марья Алексевна. — Ты обратилась по правильному адресу. Константин Платонович наверняка не откажет тебе в помощи.

— Скажи ему, что за благодарностью дело не станет. Ты меня знаешь, Марьюшка — в обиде не оставлю. Только бы помог!

Голос горестно всхлипнул и послышались сдавленные рыдания. Так что я не стал заходить в гостиную — пусть Марья Алексевна успокоит неожиданную гостью, а там уже разберёмся. Готов поспорить: княгиня придёт ко мне, когда её знакомая будет в нужной кондиции.

***

Я не ошибся. Марья Алексевна лично пришла ко мне в кабинет.

— Костя, можно тебя побеспокоить?

— Конечно, Марья Алексевна, я всегда рад вас видеть.

— Тут такое дело, Костя: ко мне приехала старинная подруга. У неё случилась небольшая… проблема, скажем так. Не мог бы ты её выслушать? Быть может, тебе не составит труда ей помочь. Мне кажется, это как раз по твоей части.

— Выслушать — выслушаю. Но не могу ничего обещать: есть некоторые обстоятельства, из-за которых у меня сейчас сложности с магией.

— Конечно, Костенька, как скажешь.

Марья Алексевна хитро улыбнулась.

— Но если ты сможешь что-то сделать, благодарность будет весьма существенной. И не только деньгами — Настасья Петровна весьма влиятельная особа. Род Сумкиных дружен с Демидовыми, имея долю в их заводах и приисках, отчего имеет и капитал, и вес немалый.

— Интересно, — я понимающе кивнул, — пожалуй, надо выслушать вашу гостью со всем вниманием.

Подав княгине руку, я спустился с ней на первый этаж в гостиную. Гостьей оказалась сухонькая низенькая старушка, в строгом тёмном платье с рюшами.

— Ах, Константин Платонович, — после представления начала жаловаться она, — такой ужас, такой ужас! Каждую ночь! Вы себе не представляете. Я уже и спать не могу, дворня вся запуганная ходит, никто ночью и не ложится, свет не гасят. Приезжал майор один, вояка бравый, так и он ничего не смог поделать! Сын с опричниками тоже пытался, но ничегошеньки не вышло. Только на вас одна надежда, дорогой мой! Ей-богу, на колени готова встать, только избавьте от напасти!

— Настасья Петровна, погодите. Объясните, пожалуйста, что у вас случилось.