Дядя самых честных правил 5

— Давайте так, Пётр Петрович. Как привезёте обратно Ксюшку, поговорите с моим кузнецом. Заплатите, сколько запросит за труды, а материалы за мой счёт. А взамен вы расскажете об изобретении своим знакомым. Естественно, как получите первый урожай.

— Ой, я и ждать не буду, так начну всем рассказывать! Ни минуты не сомневаюсь в ваших изобретательских способностях.

Хлопнула дверь, и на крыльце появился мой камердинер Васька с саквояжем Ксении. А следом за ним из дома вышла и сама девочка, тоже с тяжёлым грузом. Только тащила она не вещи, а Мурзилку.

Кот расслабленно висел у Ксюшки на руках, лениво щурясь и довольно помахивая хвостом. Вытянувшись во всю длину, от кончика хвоста до ушей, Мурзилка был ростом с саму девочку, и оттого смотрелся ещё огромнее. И когда эта зараза расти перестанет? Эдак у меня по усадьбе скоро будет бегать натуральный тигр и пугать крестьян рыком.

— Ксения, — Пётр Петрович поднял бровь, — это что ещё за новости?

— Он хочет, — девочка пыхтела под тяжестью кота, — посмотреть мою старую комнату. Я ему обещала!

— Ксения, оставь животное и поехали.

— Не поеду без него, — она насупилась и топнула ножкой. — Я же сказала, что дала обещание Мурзилке!

Добрятников посмотрел на меня, часто моргая.

— Но у него же есть хозяин. Ты спросила разрешения?

— Пусть возьмёт, — я махнул рукой, зная упрямый характер Ксюшки и не желая слушать, как она препирается с родителем, — он не причинит вам хлопот. Скорее, проредит мышей, если они у вас есть.

— А, — Добрятников вздохнул, — ладно, не обеднеем одного кота накормить.

Появившись будто из ниоткуда, Киж подхватил девочку вместе с котом и посадил в дрожки. Добрятников залез на место возницы, помахал нам рукой и щёлкнул вожжами.

Я махнул им вслед и покосился на Кижа. После нашего с ним “разговора” он ходил бледнее обычного, с мрачной миной на лице. Наблюдать мертвеца в таком состоянии не доставляло мне большой радости.

— Что-то ты захандрил, Дмитрий Иванович.

Он пожал плечами и дёрнул подбородком.

— Может, тебе съездить развеяться?

Киж мгновенно оживился.

— С удовольствием, Константин Платонович.

— Тогда возьми у Лаврентия Палыча пять тысяч и отвези нашей “доброй” знакомой Еропкиной. А после можешь где-нибудь на постоялом дворе провести ночь за картами.

— Константин Платонович, — Киж расплылся в улыбке, — вы знаете, чем порадовать. Благодарю!

— Иди, развлекайся.

Киж щёлкнул каблуками, коротко поклонился и умчался в сторону флигеля нашего лепрекона.

***

— Отрок, — Лукиан подкараулил меня в прихожей, — а не пора ли нам начать твоё обучение? Я думаю, самое ни на есть время. Где ты обычно практикуешься магии?

— Возле леса.

— Давай, отрок, прогуляемся туда. Надо мне посмотреть, как ты пользуешь свой Талант.

Ехать к месту моих тренировок на телеге Лукиан отказался.

— Движение — жизнь, — заявил он категорически, — своими ногами ходить нужно, отрок. Вот проживёшь хоть сотню лет, сразу поймёшь эту мудрость.

И, не дожидаясь меня, потопал в указанном направлении. Догнать его оказалось не так просто: дородный монах шёл с хорошей скоростью мягким шагом марафонца. При этом ещё и напевал какую-то народную песенку.

— Здесь, — кивнул он сам себе, оказавшись у камней, — хорошее место, правильное. Чувствуется, не один день здесь мажишь.

Он повёл носом, будто принюхиваясь.

— И чистенько как, даже и не пахнет “перегаром”.

— Чищу потому что.

Я вытащил из наплечной кобуры small wand и начертил в воздухе большую букву Z, вспыхнувшую пламенем. От неё прокатился упругая волна, растворяя перегар и флуктуации эфира.

— Глупости, — Лукиан состроил брезгливое лицо, — только время на свою “деланную” тратишь.

Демонстративно отвернувшись, я убрал small wand. Без всяких монахов-ретроградов разберусь, какой магией мне заниматься.

— Покажи лучше, отрок, как ты колдуешь. Что-нибудь простое, хоть всполох.

— Зачем?

— Затем, — некромант с укором посмотрел на меня, — поглядеть надо, как ты магией пользуешься. Давай, не стой столбом, а то до вечера провозимся.

Выделываться я не стал и швырнул в ближайший камень огненный всполох. К моему удивлению, монаха всполох совершенно не интересовал. Он разглядывал меня, прищурив глаза и водя перед собой ладонью, будто ощупывал невидимую стенку.

— Ещё.

Я повторил всполох, косясь на Лукиана.

— Нет, — пробормотал он, — непонятно. Вот что, отрок, давай-ка, подними мне что-нибудь мёртвое. Скажем…

Монах окинул взглядом опушку, вытянул руку и щёлкнул пальцами. Ворона, сидевшая на ветке берёзы шагах в тридцати от нас, хрипло каркнула и мёртвым кульком рухнула вниз.

— Птичку эту и подними.

Прогулявшись до опушки, я принёс мёртвую ворону и положил на плоский камень.

— Невелик труд, отрок, поднимай её.

Анубис легко откликнулся на зов, но несколько секунд не мог понять, чего я от него хочу. Талант слегка возмутился, что я собираюсь поднимать обычную птицу, но уступил требованию.

Щупальце силы вырвалось у меня из груди, воткнулось в тушку вороны и принялось шуровать внутри. Я почувствовал каждую кость, каждую мышцу мёртвой птицы и все эфирные линии некромантического плетения, что выстраивал Анубис.

— Каррр!