Дядя самых честных правил 5

Поначалу я хотел скривиться. Сырая сила? Что я ей смогу сделать? Но через мгновение сообразил — да ведь мне этого хватит на всё! Если рисовать ею Знаки, я вполне могу обойтись и без заклинаний вовсе. Ведь я уже так делал, и выходило вполне действенно. Надо будет только Нервного принца с собой брать, на случай опасных ситуаций.

— А что за ритуал, отец Лукиан?

— Рано, — монах глумливо ухмыльнулся, — рано тебе об этом знать, отрок. Сам всё увидишь, не сомневайся. Ты давай, дыши дальше, нам к завтраку ещё обратно идти.

Пришлось мне вернуться к упражнению. Вдох, сила собирается в груди, выдох, вместе с воздухом выходит облачко эфира. Вдох, сила, выдох, эфир… Если хочется добавить баловства, можно пустить из эфира колечко. Лукиан от такой шуточки демонстративно закатывал глаза и начинал бубнить, что некромант это настоящий князь среди Талантов, а не шут гороховый. На мой вкус, монах местами слишком уж закостенел за долгие века жизни, а в любой профессии должно быть место юмору. Ладно, не время его сейчас дразнить, надо продолжать. Вдох, сила, выдох…

— Кха! Кха!

Меня чуть не вывернуло наизнанку. Во время выдоха на меня напал кашель, а вместо привычного уже эфира из меня начало хлопьями выбрасывать серые комки магического “перегара”.

— Кхе!

— О! — Лукиан даже вскочил с камня и хлопнул в ладоши. — Тёпленькое пошло!

— Кхе!

— Давай-давай, кашляй.

Он подскочил ко мне и принялся хлопать меня по спине, будто я подавился свиным хрящиком.

— Кхе!

— Сильнее, дружок! Уж постарайся, выплёвывай дрянь.

Минут пять я прокашливался, а Лукиан всё это время лупил меня между лопатками. Не знаю, насколько это помогло, но спина у меня от его ударов чувствительно ныла.

— Ну вот и всё, — монах довольно лыбился, — отлично пошло.

— Что это было?

— До “обмылков” добрался. Я же говорил, ты Талант неправильно принял, вот и забилось у тебя нутро всякой дрянью. Теперь дело быстрее пойдёт — почистим тебя, а там и насчёт ритуала подумаем. Давай, поднимайся и пойдём завтракать.

***

Киж вернулся от Еропкиных несколько помятый. Доехал он быстро, деньги передал сразу же, но задержался у них в усадьбе. Молодые внуки-правнуки, гостившие у старой ведьмы, попытались было споить бывшего поручика. Ага, как же! В потугах угнаться за бездонной глоткой покойника они сами чуть не померли. Но после прониклись уважением, объявили Кижу вечную дружбу и стали подбивать на какие-то авантюры. К счастью, у него хватило ума отказаться и вернуться домой.

На обратной дороге Киж сделал остановку на постоялом дворе и несколько ночей рубился в карты с проезжающими офицерами. Добычей его стали полторы сотни рублей серебром, неплохой кавалерийский палаш, треуголка пехотного капитана, плоская серебряная фляга и расписка на двадцать рублей некоего студента Московского университета Григория Потёмкина.

— Дмитрий Иванович, ты ломбард собираешься открывать? — я рассмеялся, увидев эдакое богатство.

— Это трофеи, — Киж задрал подбородок, — повешу на стенку, будет маленький музей моих побед.

С Лукианом, кстати, они всё-таки нашли общий язык на почве любви к рябиновке и азартным играм. Почти каждый вечер они устраивали тихие посиделки со штофом и картами. Играть, правда, условились на деревянные фишки, а не на деньги, но и ради такого “выигрыша” регулярно поднимали крик о шулерстве. Но на следующий день снова садились за игральный стол.

А вот я занимался хозяйственными вопросами и деланной магией. Первым делом с помощью учениц доработал дормез. Добавил охлаждающую систему для лета и отопитель для холодного времени. На Знаках и Печатях, естественно. Туда же поставил “чайный” набор, скопированный с экипажа Марьи Алексевны. Сашке и Тане я легко поручил половину работы, а кроме того, они сделали полноценную технологическую карту наших усовершенствований. Кто его знает, может, и пригодится в будущем для устройства каретной мастерской.

***

Отдельно я устраивал сельскохозяйственные дела поместья. Из остатков и брака “лошадного” производства мы с Прохором соорудили трёх эрзац-коней. Похуже первенца Буцефала, умеющих ходить только шагом, не слишком мощных, но пригодных для пахоты. К ним в комплект кузнец сделал плуги и сеялки.

Уже осенью эти лошадки с инвентарём начнут работать на моих крепостных. Сначала на посеве озимых, а затем весной и на остальной пашне. Судя по опыту, и урожай поднимется и сил крестьяне потратят гораздо меньше.

Кузнец, кстати, по собственному желанию взялся за изобретение косилки. В этом деле моя помощь не требовалась, он и сам успешно справлялся. Глядишь, потом и жатку придумает, ума у моего доморощенного технического гения вполне хватит.