Астров
Леночка
. Он в салоне, Миша.Мария Борисовна
. Возвращайтесь обедать, Миша.Астров
. Да уж не знаю… Боюсь, поздно уже будет. Посмотрим. Всем привет.Леночка и Астров уходят. Навстречу им входит Соня. Она подходит к Телегину и садится рядом с ним на качели. Они разговаривают вполголоса, отдельно от остальных.
Соня
. Сыграй-ка мне что-нибудь, зайчик.Телегин
Соня
Телегин
Соня
. Что я могу сделать? В доме всего три спальни.Телегин
. Не «всего три», а целых три. Почему твой козел-папаша со своей профурсеткой должен занимать именно нашу девичью светелку?Соня
. «Нашу»!Телегин
. Именно, нашу! Мы с тобой хаверим уже третий год. Что они хотят, чтоб мы в подворотне жарились?Соня
. Тише!.. А что ты предлагаешь?Телегин
. Неужели непонятно? Дядю Веню к старухам, козла с профурсеткой — на его место, а мы с тобой — по прежней программе. Бэнг-бэнг-бэнг…Соня
. Слушай, имей совесть. Он мне отец все-таки. Я его восемь лет не видела. И никакой он не козел. Просто несчастный человек.Телегин
. Ага, несчастный… Во-первых, ему до тебя как до лампочки. Он сюда не ради тебя приехал. Кстати, в самом деле, а зачем он сюда прикатил? Геморрой лечить? Веню доводить? Может, он тебе открылся, дочурке дорогой? Молчишь? Вот видишь — ты тоже не знаешь…Соня
. Знаешь что, если кто тут козел, так это ты.Телегин
. Ты меня ниже пояса-то не бей. Сама ведь знаешь — мне еще год нужен. Вот добью этот гадский университет и сразу поженимся. Думаешь, мне эта бодяга не надоела? Все эти родственнички твои, с пальмы упавшие?Соня
Телегин
Соня
Телегин
Соня
. А ты дольше сиди, раздумывай…Телегин
Соня и Телегин уходят.
Войницкий
. Хоть у этих все в порядке.Мария Борисовна
Войницкий
. Я говорю, слава Богу, что хоть у Сони все в порядке.Мария Борисовна
. Ты имеешь в виду ее дружбу с Илюшей?Войницкий
. Если тебе угодно называть это дружбой.Мария Борисовна
. А как тебе угодно это называть?Войницкий
. Да, в самом деле, как? Я — не знаю. Меня вообще эта местная манера… э-э-э… смущает. Вдруг обнаруживаешь, что вчерашние дети живут у тебя под боком как муж с женой, спят в одной постели, и все это происходит как-то незаметно, тихой сапой, как само собой разумеющееся. Черт его знает… Есть в этом что-то приземленное; бытовуха какая-то. Хотя, с другой стороны, если вспомнить пуританские порядки нашей молодости… — что в них было хорошего? Все эти безысходные обжимания на садовых скамейках, акробатический секс на батареях парового отопления, вечные поиски свободной хаты…Мария Борисовна
. Не знаю, Веня. Так здесь принято, вот и все. Что ты можешь с этим поделать? В чужой монастырь со своим уставом…Войницкий
. Да. Именно так. Чужой он, монастырь. Чужой. Прежний был мерзкий, а этот — чужой. Что лучше?Мария Борисовна
. Веня, послушай меня, дорогой, я давно тебе собиралась сказать. Ты меня очень беспокоишь в последнее время.Войницкий
. Ах, мама, избавь меня, пожалуйста…Мария Борисовна
. Нет, ты мне скажи — что с тобою происходит? Взвинченный, раздраженный, третируешь Александра… Что случилось?