Читаем Дядюшка в законе полностью

Дядюшка в законе

Когда мы высадились на пристани, он сразу же пошел к лодочнику, забрал у него свою удочку и попросил кошку. Кошка – это такой небольшой трехлапый якорь с острыми когтями. А потом выпросил еще и моторку. Вытащил свой блокнотик и стал что-то в нем черкать, шевеля губами и хмуря брови.

Потом пробормотал:

– Пригодилась все-таки…

– Кто?

– Да арифметика. Вот уж не думал. – И пояснил: – Лодочник сказал мне, что наш фофан имеет среднюю скорость пять километров в час.

– Ну и что?

– Ну и все!

Объяснил… Спасибо…

Лешка еще раз проверил свои расчеты и захлопнул блокнот. По этому решительному жесту я понял, что он принимает командование на себя. Теперь держись! Или клад найдем, или уплывем куда-нибудь в дальние страны.

– Садись в моторку, – приказал он мне, укладывая в лодку кошку и удочку. – И бери меня на буксир. Курс – на остров.

Я пожал плечами и повиновался. Без слов.

Когда мы пристали к острову, Лешка привязал моторку к деревцу, а мне велел пересесть в фофан.

– Задание такое: плывешь по линии «дуб – шарик» ровно двенадцать минут. Я проверяю направление. Через двенадцать минут бросаешь якорь и ждешь меня. Все ясно?

– Так точно! – обрадовался я. Мне действительно все стало ясно. Обидно только, что сам не догадался. Тем более что идея-то моя.

… Я старался грести ровно, в среднем темпе, все время приглядываясь к Лешкиной фигурке, которая становилась все меньше и меньше. Но я хорошо различал взмахи белого флажка-отмашки и послушно следовал им. Махнет вправо – я сильнее загребаю правым веслом или табаню левым; махнет влево – точно наоборот. И все время поглядываю на часы…

Все! Я бросаю весла и опускаю за борт якорь. Встаю во весь рост и изо всех сил машу Алешке обеими руками. И очень при этом сомневаюсь, что наш фофан завис над сокровищами. Все-таки точность нашего способа не большая. Мягко говоря.

Но я не знал, что Алешка в мою идею внес свои поправки.

Вскоре он подходит ко мне на моторе малым ходом и тоже становится неподалеку на якорь.

А дальше… Дальше он выдает: собирает свою удочку, наживляет и усаживается рыбачить…

Здорово он меня надул! Лихо!

И то сказать – давно мальчик не рыбачил!

Но у мальчика было свое на уме. Он забрасывал удочку, ждал, не отвечая на вопросы, потом, не включая мотор, перегонял лодку веслом на другое место и снова забрасывал удочку. Иногда он выдергивал из воды серебристую рыбку. Иногда – две подряд. И вот нашел место, где начался лихорадочный клев.

«Ну все, теперь его отсюда не утащишь и буксиром», – подумал я с тоской и даже завистью. Но Лешка повел себя странно – в самый разгар клева вытащил и смотал удочку. И наконец-то соизволил вспомнить о старшем брате:

– Подгребай сюда, я клад нашел!

Я снялся с якоря, сделал несколько гребков и пристал к его моторке, ожидая объяснений. Хотя, конечно, для нормального рыбака такое уловистое место и есть настоящий клад.

– Давай кошку, – сказал Алешка. – Вот здесь бросай.

Я послушно сбросил кошку за борт, потравил веревку, пока якорь не достиг дна.

– Потаскай кошку по дну, потаскай, – продолжал командовать Алешка. – Туда-сюда.

Я и это выполнил. Потаскал туда-сюда.

– Перебрасывай.

Вытащив кошку, облепленную черным илом, я перебросил ее в другое место. Опять потаскал…

И вдруг она зацепилась за что-то тяжелое. Веревка туго натянулась.

– Есть? – спросил Алешка. – Сундук зацепил? Смотри, чтоб не оборвался.

Я стал медленно вытягивать якорь из воды. Груз был тяжел, он даже сильно накренил наш фофан на один борт.

Мы затаили дыхание. И вот из воды показалось висевшее на острой лапе… старое ведро, забитое илом.

– Как думаешь, – жарко прошептал Алешка, – старинное?

Я перевернул ведро, вывалил из него кучу ила и прочитал на донышке: «Цена 1 руб. 20 коп.».

– Не очень старинное, – ответил я и выбросил ведро обратно в воду.

– Давай теперь я. – Алешка перегнулся через борт и забрал у меня кошку. – Ты не умеешь.

С третьего или четвертого раза он тоже что-то зацепил. Не тяжелое. Когда он вытащил кошку на поверхность, на ней висело что-то вроде грязной тряпки.

– Ну вот, – удовлетворенно признал Алешка. – Началось…

Он снял эту тряпку, прополоскал в воде и… И я обомлел. Это была вовсе не тряпка. В Алешкиных руках сверкало камнями изумрудное ожерелье.

Алешка передал его мне:

– Спрячь как следует. – И снова забросил кошку со словами: – А теперь корону достанем, которую императрица выбросила.

Но корону он не выловил. Вообще больше ничего, кроме ботинка без шнурков.

– Ладно, – смирился Алешка, отправляя ботинок за борт. – На сегодня хватит. Не все сразу.

Мы обменялись лодками, и я уже готов был завести мотор, как Лешка вдруг спохватился:

– Надо это место заметить, чтоб завтра не искать.

Заметить… Написать, что ли, на воде: «Здесь лежит клад»?

Но Алешка и это предусмотрел.

Он привязал к якорю спасательный круг и сбросил их за борт. Даже если кто-то и заметит его, в голову все равно ему не придет, что там, под ним, находится…