Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному

Вообще, у Ходасевича много любопытного об их милом богемном «Кружке». Тот присной памяти Кружок долгое время был центром московского литературного бомонда: собрания, спектакли, елки, библиотека, разнообразные благотворительные акции — всё это вершилось там, в особняке Востряковых на Большой Дмитровке. Но одними стихами да елками общение, естественно, не исчерпывалось: «Как ни было это конфузно, Кружок жил и мог жить только картами, — читаем мы в «Некрополе», — Да не какими-нибудь невинными коммерческими играми, а "железкой"».

Для справки: это то же, что и «девятка». Название происходит от французского «chemin de fer» — «железная дорога»… Садились за «железку» часов в десять вечера, игра продолжалась до семи утра, а то и до после обеда. И это при штрафных санкциях — с половины второго ночи взимался «прогрессивный налог», который начинался с тридцати копеек и доходил к пяти утра «до тридцати с чем-то рублей».

Игра шла за добрым десятком столов одновременно. За каждым — по десять-двенадцать игроков, окруженных плотной стеной понтеров «со стороны». По подсчетам Ходасевича за ночь через клуб проходило человек по триста. Столы при этом разделялись на серебряные — с минимальной ставкой в рубль, золотые — за ними счет шел на пятерки, и был еще один так называемый бумажный стол — от двадцати пяти рублей и выше. Сновал специально приставленный человек, разносивший нераспечатанные колоды — по два рэ с носа. У него же при необходимости можно было одолжиться сотней-другой до завтра. «Игра была в общем мирная, патриархальная, — итожит Владислав Фелицианович, — Шулеров было совсем мало…».

Наверное. И все-таки на фоне всего перечисленного чертовски трудно поверить в заклинания об отношении завсегдатаев «Кружка» к игре как только к забаве. Игра — вообще забава. Но регулярная забава на деньги — это, извините, уже из области психиатрии…

В числе людей «засосанных игрой» Ходасевич называет БРЮСОВА и его пассию «беллетристку» ПЕТРОВСКУЮ. И далее позвольте цитату: «По совести говоря, все они играли невдохновенно и неумело, а между тем, азартная игра, совершенно подобно поэзии, требует одновременно вдохновения и мастерства. Меня всегда удивляло, до какой степени Брюсов, прекрасный игрок в преферанс и винт, становился беспомощен и бездарен, лишь только дело доходило до железной дороги, в которую, впрочем, он и играл сравнительно редко. Даже темперамент, ему присущий, куда-то исчезал, лишь только он садился за круглый стол»…

Там, в «Кружке» за одним столом часто соседствовали самые настоящие враги во литературе. Например, считавшиеся непримиримыми критиками сам же Владислав Фелицианович с Георгием АДАМОВИЧЕМ…

Мирно уживались за бильярдом на дух не переносившие друг друга БУЛГАКОВ с МАЯКОВСКИМ…

Владимир Владимирович был необычайно азартен. Его картежные кутежи — секрет того еще Полишинеля. Положа руку на сердце, истинной целью заграничных вояжей поэта, была никакая не пропаганда советского образа жизни, а элементарное стремление в казино. А о бильярдных его баталиях столько понаписано, что успевай только сверять да противоречивое отсеивать…

Хорошо известно, что Маяковский был завсегдатаем клуба театральных работников «Кружок друзей искусства и культуры», располагавшемся в Старопименовском переулке столицы, неподалеку от площади, носящей теперь его имя. Он захаживал туда стишков почитать, просто посидеть-расслабиться, но чаще обычного, как сам же определял, «согреться бильярдом»:

Шахматы вождю — ему полезней.
А мне — бильярд — заколачиваю шар…

Левша, он с одинаковой ловкостью управлялся с кием обеими руками. А пользуясь громадным ростом, доставал на столе любой шар. Больше прочих игр любил самую простую — «американку» — бей любым любого.

Сам любил ставить шары. Играть мог ночь напролет, изматывая соперников. Поэт Лавут вспоминал как однажды, часа в четыре утра, он уже едва держался на ногах, а Маяк подбадривал его, напевая басом любимое: «Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя…».

А вот еще цитата: «Работаешь стоя — отдыхай сидя, работаешь сидя — отдыхай стоя». Откуда он такое правило почерпнул, никто точно сказать не мог, но твердил это Владимир Владимирович чуть не за каждой партией — факт.

Играл не только с коллегами по цеху. Нередко партнером Маяковского оказывался куда более несдержанный за столом и вечно нервничавший по поводу поражений Луначарский. С шуточками и прибауточками поэт разделывал Анатолия Васильевича в пух и прах, приговаривая, что не личит наркому обыгрывать «простых смертных»…