Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному

А вот история еще одного купца от искусства, лишь утверждающая нас в уверенности, что одним творческим энтузиазмом и любовью к прекрасному по-настоящему великого не сотворить. СТАНИСЛАВСКИЙ, отбирать у которого лавры одного из создателей того театра, который мы имеем честь знать и любить, вряд ли превратил бы хобби в дело жизни без миллионного состояния предков за спиной. Да и сам автор системы актерско-режиссерской выучки не оставлял коммерческой деятельности практически до Великого Октября. А теперь о том же, но в деталях…

Династию капиталистов Алексеевых основал его прадед — сын ярославского крепостного крестьянина, но уже купец второй гильдии Семен Алексеев, построивший в Москве фабрику «волоченного и плащенного золота и серебра». Золотая нить и прочие модные блестки, шедшие на отделки дамских платьев и вицмундиров, приносили ему 60 тысяч годовых. Но предприимчивый нувориш не довольствовался ролью поставщика драгоценной канители одному свету — однажды он лично объехал все подмосковные женские монастыри и заключил с синодальным ведомством договор о централизованном снабжении его своим товаром. А на получаемые прибыли основал хлопкоочистительную мануфактуру. Ну и по мелочи: овец разводил, коневодством пробавлялся. При этом жмотом не был — имя Семена Алексеевича значилось на мраморной плите благотворителей тоновского храма Христа Спасителя. Известно и о его крупном взносе на содержание ополчения 1812 года…

Унаследовавший папашино дело Владимир Семенович открыл широкую торговую сеть и довел годовой оборот до 800 тысяч. Он же додумался сбывать обвитую золотом шелковую нить на Восток — в Хиву, в Самарканд, в Индию, где мода на блестючее не проходила никогда. Увеличив сбыт, он тут же расщирил и производство и золотил нить уже не только дома, но и в Италии. На Владимира Семеновича работали уже английские менеджеры. Монополист русского шитья, он имел вес при дворе и исхитрился усадить в кресло градоначальника Москвы близкого родственника Александра Алексеева, сын которого — управлявший до этого семейным бизнесом Николай Александрович — впоследствии тоже стал московским городским головой. Он занял этот пост в 33 года и пребывал в должности восемь лет, пока не был застрелен прямо на рабочем месте — вот уж где черная-то ирония судьбы — ворвавшимся в кабинет сумасшедшим. Дело в том, что Николай Александрович прославился не только как один из виднейших обустроителей Москвы (водопроводом, канализацией и первыми электрическими сетями город обзавелся именно при нем), он был основателем дома призрения для душевнобольных — знаменитой Канатчиковой дачи. После его трагической кончины от руки пациента этой самой лечебницы, император даже повелел поименовать ее в честь убитого (а большевики переименовали — в Кащенко). Ну да это всё предыстория…

Незабвенный Константин Сергеевич приходился Николаю Александровичу кузеном. И в 1883-м, после ухода того в мэры, пробил Кокосин час принимать бразды правления делом предков. А времена, надо сказать, стояли кризисные: и вообще, и для фирмы «Владимир Алексеев», в частности — спрос на золото-волокно сходил на нет. Воцарившийся Александр III предпочитал казацкий стиль, да и конкуренты поджимали. Но и Кокося дурака не валял…

Считается, что ничем, кроме погони за богемной славой этот возлюбленный фанатками партнер самой Ермоловой не занимался. На деле же один из основателей Московского общества искусства и литературы был первоклассным производственником. За пять лет до исторической 26-часовой посиделки с Немировичем в «Славянском базаре» К. С. Алексеев-Станиславский выехал в Европу с целью самого настоящего промшпионажа. Из его писем супруге (актрисе Лилиной) понятно, что западные партнеры прекрасно сознавали истинную цель визита и всячески перекрывали кислород любопытному русскому. Но К. С. не сдавался: «Пришлось осматривать потихоньку, то есть в то время, когда мастера отдыхают днем… Теперь меня не удивляют баснословно дешевые цены заграничных рынков, — писал он брату, — Папаня поймет, какого прогресса достигли здесь в золотоканительном деле: я купил машину, которая сразу тянет товар через 14 алмазов…»

Привезенный им станок моментально вернул Алексеевым статус первых российских золотоволокитчиков. А двумя годами позже Константин Сергеевич порушил и монополию европейцев на производство волоков, через которые золото вытягивалось в нить, открыв на своей фабрике собственный алмазный цех. Теперь и конкуренты, забыв о загранице, ездили за этими самыми вильерами к Станиславскому… извините, Алексееву, у которого было не только ближе, но и дешевле… В 1900-м его чудо-нитка получила гран-при Всемирной парижской выставки, а сам К.С. был удостоен соответствующего диплома и золотой же медали. Так что открывать собственный театр ему было на что…