Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному

То есть, переходя с казенной службы на сезонные хлеба, артистам было что терять, и у Дягилева имелся единственный аргумент — переплачивать. И капитально — потому что просто переплачивать готовы были и конкуренты из бессчетных европейских мюзик-холлов. Мелочь вроде бы, а тоже палка в колесо. И Дягилев платил… Покупая при этом не только исполнителей, но и произведения — порой не приносившие прибыли и оборачивавшиеся крупными долгами. Но такое, согласитесь, случается и с теми, кто торгует зерном или мануфактурой.

Да, он то и дело брал кредиты. Но — именно кредиты, а не пожертвования. А кредиты полагается возвращать. И Дягилев возвращал. Всегда. Нет ни единого свидетельства о прощенных ему кем-нибудь деньгах…

Да, известно, что порой Сергей Палычу приходилось расплачиваться с заимодавцами роскошными декорациями постановок. Но к следующему сезону он обзаводился новыми — обычно лучше давешних…

Стало быть, дело было завидно стабильным…

Да и важно ли всё это, если в процессе зарабатывания ему удалось стать свахой, поженившей две малознакомые до того сценические культуры — русскую с европейской? Если им были открыты десятки имен, составивших славу планетарной хореографии, оперного и изобразительного искусств?.. Помимо Шаляпина, он явил миру Нижинского и Мясина, Павлову и Кшесинскую, Лифаря и Красавину… Вывел в люди ставшего вскоре отцом американской балетной школы Джорджа Баланчина… Именно он раскрутил Стравинского и Прокофьева (хотя первый и отрицал сей факт до последних дней жизни)…

Да чего там — на Дягилева десять лет работал Пикассо. И заслуга Сержа в превращении великого кубиста в великого неоклассициста неоспорима. Давайте уж не лукавить: вы слышали когда-нибудь о ком-нибудь, швырявшем на пол и топтавшем работы Пабло? А Дягилев швырял и топтал не устраивавшие его эскизы декораций. И велел переделывать. И строптивый ничуть не меньше нанимателя испанец шел и переделывал. И признавался потом: Серж был прав…

Он умер в ставшей ему второй родиной Венеции. Умер в несколько дней от болезни, которую до сих пор никто не назвал точно — диабет ли? удар? СПИД? (тело было покрыто гнойными нарывами, и доктора сошлись на фурункулёзе). Его хоронила примчавшаяся старинная подруга, помощница и меценатка (скажем мы в угоду отказывающимся видеть в С.П. коммерсанта) Мисия Серт. Но не оттого, что Дягилев был нищ — деньги на тот момент у маэстро имелись, что всячески запротоколировано в целой куче мемуаров — а потому как сама так захотела.

Но если вам более по душе образ влюбленного в балет бессребреника — пусть так и остаётся, мы не против…

Насчет же того, что был беднее тех, кому платил…

ПИКАССО приехал в Париж в апреле 1904-го (прежде наезжал, а тут — насовсем) с тремя сотнями франков в кармане. Снял обшарпанную халупу в доме № 130 по бульвару Клиши, прозванном «прачечной баржей», и открыл период, который впоследствии нарекут «розовым». В ту пору Пабло был классическим голодным художником. Даже купить туфли своей первой натурщице и сожительнице Фернанде Оливье ему было не на что, и та неделями не выходила из студии. Когда любовникам нечем было платить за уголь, они сутками не вылезали из-под одеял. Время от времени воровали молоко и круассаны, оставляемые разносчиками у дверей благополучных буржуа…

Первый успех и, соответственно, какой-никакой достаток он обрел лишь в 1908-м, когда его работы начали покупать русские купцы-коллекционеры Сергей Щукин и Иван Морозов. Практически весь Пикассо, что висит теперь в Эрмитаже и Пушкинском музее, попал туда их стараниями…

Кто-то вспоминал, что в ту пору он любил торговаться с револьвером в руке. Заряженным, как уточняют… То есть, художник уже был — шумная известность, выставки даже — а денег у художника по прежнему не было. Из полицейских архивов (а полиция везде полиция, и знает всё и всегда лучше статистики) следует, что в ту пору Пикассо зарабатывал «в среднем 25 франков в день». И тут — заказы Дягилева…

Гонорары Сержа, как и общая раскрутка за счет «Русских сезонов», пришлись очень кстати. Именно на них он позволил себе взять в жены актрису дягилевского же кордебалета, а по совместительству дочь русского полковника (ну вот любил Сергей Палыч, чтобы в труппе были девушки из хороших семей!) Ольгу Хохлову. Подразбогатевший Пикассо мигом превратился в этакого светского льва «а ля Стравинский». Сменил знаменитую красную рубашку в белый горошек на безупречный смокинг, напялил котелок, из кармашка жилета заблестели дорогущие золотые часы…

Но это было еще ничто. Это было лишь начало долгого пути к мировому признанию. Первые интервью с Пикассо появятся на страницах парижских газет лишь десятилетие спустя. Тогда же, в 1931-м, в галерее Жоржа Пети пройдет и ретроспективная выставка 236 его полотен (готовя ее, Пабло в последний раз сам группировал и развешивал свои творения). Еще популярней он станет лишь восемнадцать лет спустя, нарисовав для Всемирного конгресса сторонников мира ту самую — в несколько штрихов — голубку…