— То есть, если лекарство было использовано, врач получает новую ампулу? — спросила я.
Дьякова кивнула.
— Заведующий выдает недостающие ампулы, а предыдущий врач сообщает ему, были ли лекарства использованы и для кого. Все-таки почему ты так заинтересовалась этим вопросом?
Наталья недоверчиво посмотрела на меня.
Закипел чайник, щелкнула кнопка выключения, однако ни я, ни врач не обратили на это никакого внимания.
Я не ответила на вопрос Дьяковой, а задала свой:
— Наталья Романовна, скажите, когда вы получили сумку, в ней присутствовали все ампулы? Все лекарства? Это очень важно, я вам потом объясню, почему спрашиваю все это.
— Да, — кивнула та, видимо, правильно истолковав серьезность моего тона.
Я видела, что Наталья подозревает что-то недоброе — в ее глазах читалось напряженное ожидание.
Она машинально дотронулась правой рукой до замка своей сумки.
— Это точно? Ни один из препаратов предыдущий врач не использовал? — уточнила я.
Дьякова кивнула.
— И во время нашего дежурства вы не открывали сумку, — утвердительно произнесла я.
Врач снова ответила согласным кивком головы.
— То есть, — продолжала я, — ампула с оксикорином у вас должна находиться в сумке?
— Да, нам выдают по две ампулы оксикорина, по две — дикофина, метарона… — перечислила моя собеседница. — Ты же видела, что сумку я не открывала…
— Наталья Романовна, проверьте, пожалуйста, все ли ампулы с лекарствами присутствуют в вашей сумке! — попросила я женщину.
Та снова удивленно посмотрела на меня, но щелкнула замком и открыла чемоданчик.
Внутри аккуратно лежали темные ампулы с белыми этикетками, на которых были написаны названия препаратов.
Я прочитала наименования лекарств, которые перечислила Дьякова, нашла и ампулу с оксикорином. Но… место, где должна была находиться вторая ампула этого препарата, пустовало.
Мы с Натальей одновременно подняли головы и посмотрели друг на друга. Во взгляде Дьяковой я прочла едва ли не ужас, смешанный с отчаянием.
— Но… — прошептала врач помертвевшим голосом. — Как… как такое могло быть? Я же не расставалась с сумкой, я теперь всегда слежу за ней, и… опять?..
— Опять? — повторила я за ней. — Что — опять? У вас уже пропадали лекарства?
Наталья не ответила на мой вопрос.
Она снова опустила голову, видимо, надеясь, что зрение подвело ее и сейчас она увидит вторую ампулу. Увы, место рядом с оксикорином по-прежнему пустовало.
— Татьяна, почему вы попросили меня проверить сумку? — медленно произнесла она, обращаясь ко мне уже на «вы», похоже, подозревая меня в том, что я взяла ампулу. — Вы ведь знали, что оксикорина нет на месте? Поэтому и расспрашивали меня про этот препарат? Но… почему?..
— Я не брала лекарство, — покачала я головой и засунула руку в карман, после чего извлекла пакетик с разбитой ампулой. — А расспрашивала, потому что нашла это у вас под кроватью. Наталья Романовна, не дотрагивайтесь до ампулы руками, можете оставить свои отпечатки пальцев. Я видела, что кто-то проник в комнату отдыха, когда все спали, и нагнулся рядом с вашей кроватью. Я дождалась, пока этот человек выйдет в коридор, хотела узнать, кто это, но никого не обнаружила. Санитарка, которая мыла полы, тоже никого не видела, туалет был свободен. Тогда я вернулась в спальню для персонала и нашла под вашей кроватью разбитую ампулу. Кто-то подкинул вам ее, понимаете? Как будто вы разбили ампулу, не знаю, может, хотят выставить вас наркоманкой… Если бы кто-нибудь посторонний увидел ампулу, то, естественно, заподозрил бы вас в том, что вы берете лекарства, предназначенные для тяжелых больных, а разбитую ампулу выронили или потеряли в темноте.
— Тогда бы меня точно уволили, — кивнула Наталья, все еще с ужасом оглядывая свою сумку. — Только… только кому это могло понадобиться? Выставлять меня наркоманкой, да это же… Ладно, я понимаю, когда лекарства просто пропадали — да, у меня были серьезные проблемы, хорошо еще, что Андрей Максимович вошел в мое положение, но сейчас… Даже он не поверит мне, что я не трогала ампулу!
— То есть у вас уже пропадали наркотические препараты? — уточнила я. — Когда и при каких обстоятельствах это было, можете вспомнить?